— Почему машины? — сказал Юрий. — Люди идут к небу…
Он подошел к окну и взял в руки никелированный чайник.
— Не хочешь чаю, Вася?
— Чтоб я в Магадане чай пил? Ты просто без понятия, парень. Пивом надо напиваться, до следующей командировки…
— Как хочешь, — сказал Юра.
В коридоре у титана с кипятком судачили номерные.
— Десять ран ему нанесли, — охала одна. — Это ж надо, какие звери…
— Говорят милиция спугнула, а то б насовсем…
— Про что это вы рассказываете? — спросил Юрий.
— Парня тут зарезали какие-то гады. Ехал в отпуск. Наверно, ограбить хотели… А самого главного он задушил. Его руки с горла отняли.
— А денег не взяли. Не успели, видно.
— Живой он? — спросил Юрий.
— Вроде живой. В областной больнице лежит. Здоровый, говорят очень. Ведь десять ран, страшно подумать…
Он резко повернулся и, напугав женщин, бросился в свой номер.
— Вася, звони в аэропорт, сними мое место с борта, я не лечу. Сейчас позвони.
Рука запуталась в рукаве меховой куртки, и Юрий выругался сквозь зубы.
— Что случилось? Объясни же, черт побери!
— Ты давай звони, объясняться будем потом.
— Да в чем дело?..
Дверь захлопнулась. Василий пожал плечами, пнул ногой чемодан, что лежал посреди комнаты, и потянулся к телефону.
Снова такой же страшный, как тогда, в вездеходе. Нет, правда, черной маски из сажи, но теперь она желто-синяя, эта маска, и от этого кажется еще более жуткой.
Он открыл глаза, увидел в тесном коротеньком халате с кульком в руках, очень смешного и нескладного, уголки рта его дрогнули, и у запавших глаз побежали лучики морщинок.
— Прилатали тебя, пилот, — тихо сказал он. — Халатик-то…
Говорить было трудно, он поморщился.
— Видишь, догнал меня Адик…
— Зря мы тогда оставили так, — сказал Юрий. — Надо было в милицию их…
— Это не для меня, милиция. Я был Рысью, пилот, но сукой никогда… Адик получил от меня свое.
— Что тебе принести, Федя?
— Ничего. Тут все есть, и нянечки — люкс.
Он подмигнул Юрию, снова поморщился, но глаза улыбались.
— Я буду здесь несколько дней. Приду еще завтра. Сказал врачам, что брат твой…
— Приходи, если можешь. Братьев у меня не было. А может, и были…
— Ты поправляйся, ешь побольше.
— Стараюсь, только есть особенно не разгонишься… Понимаешь.
Он закрыл глаза. Мелкие капельки пота покрыли лоб. Вошла медсестра и замахала руками:
— Марш, марш отсюда! Вы уморить его решили? Быстро уходите…
Юрий наклонился и осторожно пожал большую руку, бессильно лежавшую поверх одеяла.
Рука шевельнулась, но Федор глаз не открыл.
