, удивилась. — Она покачала головой. — Они оба просто смешны. Отец только и делает, что пьет, а мама только и делает, что вообще ничего не делает. Клянусь тебе, я жду не дождусь своего дня рождения. Мне плевать, что мы должны соблюдать траур. Я выйду замуж за Вильяма Форбиша, и они ничего не смогут с этим поделать.
— Не думаю, что тебе стоит волноваться, — ответил Гарри. — У мамы, скорее всего, нет никакого мнения на этот счет, а отец будет слишком пьян, чтобы что-то заметить.
— Пффффф! Пожалуй, ты прав. — Губы Анны печально скривились, а потом, с неожиданной для нее сестринской нежностью, она наклонилась вперед и сжала плечо Гарри. — Ты тоже скоро уедешь. Не беспокойся.
Гарри кивнул. Он должен был отправиться в школу всего через несколько недель.
И хоть он и чувствовал себя несколько виноватым, что уезжает, а Анна и Эдвард остаются, это чувство утонуло в затопившем его облегчении, как только он выехал за ворота.
Хорошее дело — этот отъезд. Из уважения к grandmère и ее обожаемым монархам, можно даже сказать «великое дело».
Студенческая жизнь Гарри оказалась именно такой замечательной, как он рассчитывал. Он учился в достаточно серьезной школе для мальчиков, чьи родители не обладали нужными средствами (или, как в случае с Гарри, заинтересованностью), чтобы послать детей в Итон и Хэрроу.
Гарри любил школу. Любил. Любил классы, спортивные занятия, любил, что перед сном не надо делать обход всех темных углов здания, проверяя, где его отец и молясь, чтобы он отключился до того, как его вырвет. В школе Гарри прямо шагал из общего зала в спальню и любил каждый бедный событиями шаг по дороге.
Но все хорошее когда-то кончается, и в девятнадцать лет Гарри окончил школу, вместе с остальными учениками его класса, включая его двоюродного брата и лучшего друга, Себастьяна Грея. Предстояла церемония окончания, большинство мальчиков хотели отпраздновать это событие вместе с родителями, но Гарри «забыл» сообщить о нем своей семье.
— Где твоя мать, — спросила тетя Анна. Как и у сестры, у нее совершенно не было акцента, несмотря на то, что Ольга говорила с ними только по-русски. Анна вышла замуж удачнее Катарины, за второго сына графа. Это не поссорило сестер. Ведь сэр Лайонел, в конце концов, был баронетом, а это значило, что Катарина могла называться «леди». Но у Анны были связи, и деньги и, что, возможно, важнее — муж, который (до безвременной кончины два года назад) редко пил больше двух бокалов вина в день.
