Страшный Тегеран | страница 8
Счастье Мелек-Тадж-ханум заключалось в том, что она сжилась со своим гнусным супругом, а через некоторое время родила ему красивую дочь.
Ясно, что эта несчастная, невежественная женщина, с ограниченным умственным кругозором, так внезапно попавшая на ложе господина Ф... эс-сальтанэ, ничего не понимала в любви и не одобряла ее. Могла ли она представить себе, что два существа испытывают друг к другу какое-то чувство, что они счастливы, когда видят друг друга, радуются каждому слову и каждому движению друг друга, что они страстно ищут близости?
Понять счастье другого может только тот, кто сам был счастлив, только тот вполне чувствует боль другого, кто сам испытал боль. Так несущийся на автомобиле кутила-аристократ не может понять положения бедняка, который сорок восемь часов ничего не ел.
Так было и с Мелек-Тадж-ханум. Она больше не вспоминала свои сиротские годы, проведенные в доме брата. Теперь, когда судьба изменила ее положение, она забыла брата и иногда по целым месяцам не вспоминала даже его имени.
В общем нельзя сказать, чтобы она была неподходящей супругой для господина Ф...
В тот день, о котором мы рассказываем, жена брата пришла повидать Мелек-Тадж-ханум и ее мужа. Сейчас, когда нам стало отчасти известно, о чем говорили эти две дамы, мы не будем слушать остального и посмотрим, что делают дети.
Мэин и Ферох — так их зовут — без конца бегают друг за другом. И, кажется, если б разверзлось небо и на них свалились все беды, и тогда они не оторвались бы от игры. Разве только усталость могла заставить их успокоиться.
Но известно, что в детстве усталость не очень действует.
С первого взгляда казалось, что мальчик и девочка, как и свойственно детям, только играют, но если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к ним, особенно к Фероху, он увидел бы, какое счастье вспыхивало иногда на его лице и какая грусть вдруг затуманивала это лицо в другие минуты. Что это было?
Если мы скажем, что в этом детском возрасте Ферох уже любил Мэин, вряд ли кто-нибудь поверит. А другие, пожалуй, еще и рассердятся на нас и запротестуют: каким образом мальчик одиннадцати-двенадцати лет может влюбиться в такую же маленькую девочку. Но так как вопрос этот для нас совершенно ясен, мы говорим прямо: да, Ферох уже в это время чувствовал к Мэин особенную привязанность, и ее радость опьяняла его и приводила в восторг, а ее печаль и недовольство разбивали ему сердце. Как же назвать это чувство? Какое имя дать этой привязанности без края и предела, далекой от земных сомнений? За что другое счесть ее, как не за чистую и святую любовь?