— Очевидно, сударь, вы очень нахальны и много воображаете, думая, что все должны давать вам отчет в своих поступках?
Сиавуш ответил:
— Ну, поехал... Теперь не сговоришь...
На этом слове язык его запнулся: видно было, что напиток, который он недавно пил, начинал действовать.
«Он пьян», — подумал Ферох и, понимая, что спорить с пьяным не имеет смысла, хотел уже пройти, сделать вид, что не слышит его замечания.
Подскочил и Мохаммед-Таги, боявшийся, что ссора может сорвать его сегодняшнюю выручку.
— Барин, барин! Сейчас не время для этих разговоров. Извольте идти, уже поздно, нас, пожалуй, не впустят.
Но Сиавуш, не обращая внимания ни на вмешательство Мохаммед-Таги, ни на то, что Ферох ему не отвечает, вдруг выступил вперед и, подняв свой хлыст, закричал:
— Нет, ты не уйдешь! Не уйдешь! Я не позволю!
Ферох почувствовал, что избавиться от этого пьяного юнца ему без хлопот не удастся, и решил, что, если Сиавуш будет приставать, он ударит его и уйдет. И, спокойно подняв трость, сказал: — Послушайте, сударь, если вам нечего делать, так у меня дело есть. Я должен идти.
Однако Сиавуш уже разгорячился до того, что ему, как говорят гуляки, в голову ударило. Не сознавая, что делает, он протянул руку к воротнику Фероха, чтобы схватить его и, как он рассчитывал, бросить на землю. Рука Фероха поднялась, и он уже хотел изо всей силы ударить Сиавуша кулаком, как кто-то схватил Фероха за руку. Обернувшись, он увидел Мохаммед-Таги, который одной рукой останавливал руку Фероха, а другой — держал за локоть Сиавуша.
Сиавуш, которого теперь совсем развезло, выпустил воротник Фероха. Он бормотал что-то несвязное и едва держался на ногах. Мохаммед-Таги потащил его на другую сторону улицы.
Фероху вовсе не хотелось вступать в драку с пьяным. Не обращая на него внимания, он пошел своей дорогой.
Вдоль края обсаженной деревьями улицы тянулся канал. Он был полон водой, и в нем отражался месяц и склоненные купы деревьев. Мохаммед-Таги потащил Сиавуша к каналу, и не успел тот опомниться, как он плеснул ему в лицо несколько пригоршней воды.
Через две-три минуты Сиавушу стало лучше. Хмель начинал проходить. Он тихо спросил:
— Что я там наделал? Кто это был?
Мохаммед-Таги угодливо и льстиво сказал:
— Ничего не случилось. Так, немножко занездоровилось вам. Теперь, славу богу, прошло. Если можете, извольте пожаловать вперед и пойдем.
Сиавуш поднялся с земли. Голова у него кружилась и ноги разъезжались. Но он сказал:
