— К нам, значит? — Сергей откинулся на спинку стула и, склонив голову набок, пристально посмотрел на Ашира, словно оценивая, на что он способен.
— Вы с механического? — Глаза у Ашира поблескивали, словно угольки. Смуглое его лицо с чуть выдающимися скулами выражало и любопытство, и недоверие.
— Куришь? — продолжал допытываться разговорчивый собеседник. Он навалился грудью на стол и выставил перед собой локти. — Или мать не разрешает?
Аширу показалось, что этот вихрастый считает его ребенком и намерен над ним посмеяться. Действительно, на лице у парня, заляпанном до ушей крупными веснушками, напоминавшими сазанью чешую, появилась лукавая усмешка.
— Кури, если хочешь, — ответил Ашир, нахмурив изогнутые брови, хотя обижаться не было причины.
— Понятно! Значит, пальцы не от табака у тебя потемнели. Мастеровой!
— Кое-что умею…
Взглянув на свои руки, уже знакомые с железом и машинным маслом, Ашир убрал их со стола и больше не проронил ни слова. Не за чайником кок-чая хотелось ему встретиться с заводскими ребятами, а в цехе, — чтобы взять инструмент и показать, что он умеет делать.
— Почему же это Максима нет? — беспокоился худощавый, не вспоминая больше о пиве. — Должно быть, сразу в клуб пошел. Пойдем, Сергей?
Они заторопились, чуть сверток свой не забыли,
— Приходи на завод, увидимся, — обернувшись, проговорил Сергей.
Ашир ничего не ответил ему, а про себя подумал: «Приду, обязательно приду!» Держа руки под столом, он отсчитал деньги, расплатился, тщательно проверил сдачу и, не допив чай, вышел на улицу.
Хотя ничего особенного не произошло, но встреча с заводскими ребятами почему-то сразу отодвинула назад и разговор с мастером, и заявление, в котором он сегодня утром старательно выводил каждую букву и которое целый день проносил в кармане.
«Зря пропал день», — думал Ашир, доставая из кармана вчетверо сложенный листок. Не развернув, он изорвал его, оглянулся по сторонам и бросил в арык. Течение подхватило и унесло мелкие клочки бумаги под оголенные водой корневища старого карагача.
Солнце уже укладывало за горами свои раскаленные копья. Дневной зной понемногу спадал, всюду поливали из арыков улицы. Набегавший с гор ветерок гасил палящее дыхание пустыни, охлаждал нагретые стены домов, шевелил на деревьях листья и разносил по городу острый запах джиды.
