И Анне Сергеевне, и другу Ашир говорил, что всем доволен, но почему-то изменился за последние дни до неузнаваемости. Щеки у него ввалились, скулы еще больше выступили острыми углами, как будто он с месяц пролежал в постели, нестриженные волосы нависали и а брови, а сзади закрывали ворот рубахи. Глаза его горели беспокойным огнем. Стоило, ему что-нибудь возразить, и они вмиг становились злыми, колючими, словно из норок выглядывали два диких зверька.
Сегодня, возвратившись с работы, Ашир зашел в беседку и как был, не раздеваясь, прямо в ботинках лег на убранную кровать. Сережа глазам своим не поверил, — это было не похоже на Ашира, недаром в разговорах с соседками Анна Сергеевна не переставала восхищаться его аккуратностью.
— Заболел, что ли, Ашир? — участливо опросил Сережа, заглядывая ему в лицо.
Сколько было муки в блуждающем взгляде Ашира! Он облизал губы кончиком языка и закатил глаза, словно умирающий в пустыне от зноя и жажды одинокий путник.
— Тебе плохо? — Сережа поправил у него под головой подушку.
Ашир отмахнулся от него. Перевернувшись на другой бок, он поджал к животу колени и ответил будто из глубокого колодца:
— Попробуешь изобретать, тогда узнаешь, как ловить зайца на арбе.
Сережа отошел от кровати.
— На арбе погонишься за зайцем, не только арбу сломаешь, но и голову, — негромко произнес он. Но все-таки любопытство взяло верх, и Сережа вернулся к мученику. — Что же ты, ремесленник, решил изобрести?
Ишь чего захотел простодущный Сережа — чтобы изобретатель так сразу и открыл ему свою тайну!
— Придет время — узнаешь…
Эта загадочность еще больше разожгла любопытство Сережи. Он видел, что Ашир важничает, но не обиделся на него.
— Даже мне не хочешь сказать? Может быть, я сумею тебе помочь?
Но Ашир был неподатлив на уговоры.
— Никому не скажу раньше времени. Узнаешь.
— А когда?
— Скоро… Скоро весь завод узнает.
— Подожду, не беда!
— Молчит — стало быть нельзя говорить, значит и обижаться не надо.
— Что ж, порадуюсь вместе с тобой удаче, — только и ответил дружку Серело. Он не стал ему мешать, взял из-под подушки книгу и пошел в комнату.
Ашир лежал в глубокой задумчивости. Ветерок лениво шевелил, будто пересчитывал виноградные разлапистые листья, — потрогает одну лозу, собьется со счета и начинает сначала. Возле водопроводного крана гремела посудой хозяйка.
— Тише, мама, — предупредил ее Серело.
— Уж не стряслось ли у — нашего Ашира чего-нибудь дома? — обеспокоенно спросила Анна Сергеевна.
