После клуба, когда писателей повели обедать, к Матюшенке подошли два его ровесника-жабуневца, и он их тоже вспомнил: с одним ходил в школу, другой жил когда-то через дорогу.
— Что ж ты никогда не приезжаешь? — упрекнули его односельчане.
— Да все как-то некогда — работа...
— Значит, теперь ты писатель?
— Ну, не то чтобы писатель... Критик! — вспомнил Матюшенко, как его представлял милиционеру Паша. — Во-во — критик.
— А что это за работа? Что ты делаешь?
— Ну, как... Критикую. Без критики, сами понимаете, нельзя. На том стоим.
— И сколько ж тебе за эту работу платят?
— Когда как. Когда двести, когда двести пятьдесят. Сдельно.
— Ничего, жить можно.
— Можно. А вы как?
— Мы тоже ничего.
И тут Матюшенко увидел Вальку... Хотя какую там Вальку — широкая, как шкаф, женщина в цветастом шелковом платье смущенно стояла в стороне, никак на решаясь заговорить с таким высоким гостем.
— Валя? — сказал Матюшенко и невольно шагнул к ней.
— Здравствуйте, Иван Федосеевич...
— Здравствуй, Валя.
— Какой ты важный стал!
— Да чего там важный? Совсем не важный.
— Ну как же — писатель.
— А что ж тут такого — не святые горшки лепят.
— А говорили, что ты простой рабочий...
— Как видишь — не простой. Вернее, простой советский писатель.
— Седой весь...
— Что же делать, Валя, наши годы как птицы летят.
— Летят, Ваня.
И двоюродная сестра осторожно заглянула в глаза брату — помнит или не помнит...
— Может, к нам зайдешь? Детей посмотришь.
— В другой раз, Валя, — сказал Матюшенко. Он все помнил. — А сейчас не могу, товарищи ждут. Мы сегодня уезжаем, директор нам свою машину дает. Пойду я, Валя.
— Постой...
Валька еще что-то хотела ему сказать, но никак не решалась. И все же сказала:
— У меня к тебе просьба, Ваня. Ты теперь человек известный, живешь в городе, может, ты достанешь мне занавески на окна, тюлю метров так пятьдесят. А то у нас редко бывает. Отправишь посылкой, а сколько стоить будет, я потом как-нибудь пришлю. Я ж так думаю: писатели — люди при деньгах...
— Иван Федосеевич! — окликнули Матюшенку из группы, направлявшейся обедать. — Мы вас ждем.
Матюшенко глянул в ту сторону, потом опять на Вальку — что ей сказать? Вася и Паша, окруженные небольшой толпой участников обеда, медленно удалялись. Валька ждала...
— Ладно, пришлю, — махнул он рукой. — Бывай здорова.
И побежал догонять компанию.
Вернувшись в город, он стал думать, что же ему делать, покупать занавески или нет. «Не буду, — решил, — она меня из хаты выгнала, а я ей подарки делай, — деньги она все равно не пришлет. А если и пришлет, то тогда вообще отбою не будет, кто ее знает, что она попросит в другой раз. Дулю с маком...»
