Сквозь свист и хрип прорвалась русская речь. Чуть-чуть повернул ручку вправо, и голос стал отчетливым, ясным:
— Передаем информацию для газет.
Диктор, которого Ворожцов никогда не видел, был для него сейчас дорогим, близким. Одно не понравилось — уж очень медленно он диктовал.
— В последний час, — донеслось из радиоприемника.
— Мария, слышишь? В последний час...
Но никто не отозвался. Она уже на посту.
— Наши войска заняли... — диктовал мужской голос.
— Что заняли, «какой город?
Диктор повторил:
— Наши войска заняли...
— Написал, — ответил Ворожцов, словно его кто-то спрашивал.
— Город Вязьму. Передаю по буквам: Владимир, Яков, Зинаида, Мягкий знак, Михаил, Ульяна. В-я-з-ь-м-у.
Радостью заискрились глаза, румянец лег на щеки. Услышав, что радиоприемник умолк, Мария Крапп вошла в дом.
— Наши взяли Вязьму! — взволнованно выпалил Аркадий.
— Вот и хорошо, — спокойно сказала хозяйка, снимая с себя жакетку. — Поздравляю, Аркадий Николаевич.
— Нет, ты ничего не поняла. Я говорю — Вязьму взяли...
— Ты думаешь, я плохо разбираюсь в географии? Вязьма — ваш русский город.
— Конечно, наш, но я не про это...
— А про что?
— Да я же в этом городе сидел в одиночной камере... А теперь он наш, собственный, свободный, — твердил Ворожцов и, хлопая в ладоши, заплясал чечетку.
Мария Крапп помолчала, постояла, вытерла носовым платком набежавшие на глаза слезы и с душевной теплотой пожала руку Аркадию.
* * *
В дни зимней кампании Советская Армия уничтожила огромное количество живой силы и техники врага, окружив, похоронила две немецкие армии у берегов Волги, забрала в плен свыше трехсот тысяч неприятельских солдат и офицеров, вырвала из фашистского ига сотни советских городов и тысячи сел и деревень.
Войска союзников разбили итало-германские полки и дивизии в Ливии и Триполитании и продолжали их громить в Тунисе.
В роковые для врага зимние месяцы удар по нему с востока слился наконец с ударом с запада.
Но борьба оставалась борьбой. Враг еще упорствовал, свирепо огрызался. Он использовал каждую возможность, чтобы советские войска как можно больше пролили крови.
Так было не только на переднем крае, но и во вражеском тылу, там, где боролись партизаны, партийные подпольщики, разведчики.
Весна принесла тяжелые испытания лодзинским подпольщикам. В партии оказался провокатор. Он предал патриотов. Гестапо разгромило типографию на Петраковской улице, арестовало многих активных борцов.
В поле зрения сыщиков попал и дом Марии Крапп. Хотя слежка результатов не приносила, шеф гестапо неизменно твердил:
