С неотвязной горечью на сердце Кузнецов представлял себя то на костылях, то на протезе, то с пустой штаниной до колен. Ему виделось, что он костыляет по улице, дует ветер, и штанина колышется в разные стороны. Жутко! А тут еще попалась такая противная койка, которая как видно, находится в госпитале с незапамятных времен. Стоит пошевелиться, она заскрежещет на разные лады.
В трудные, полные неожиданных поворотов, минуты многое вспоминается. И Александр восстановил в памяти все, что произошло...
На аэродроме дивизии истребительной авиации, широко раскинувшемся на зеленой равнине неподалеку от Могилева, шла обычная военная жизнь с ее боевой учебой, дежурствами в гарнизонных и внутренних нарядах, ежедневными построениями, различными спортивными состязаниями. Командир дивизии не давал покоя ни молодым, ни опытным летчикам.
Случалось, конечно, что некоторые «необкатанные» авиаторы обижались на нелегкую судьбу истребителей. Но полковник неизменно повторял:
— Придет время — все пригодится.
В последние дни в эскадрильях прошел слух о предстоящих летных маневрах. Пилоты ждали их с нетерпением: каждому хотелось вдосталь полетать на новых самолетах, недавно поступивших на вооружение дивизии.
В отличие от других, эту тревогу объявили в воскресенье. Стояло раннее теплое сиреневое утро. В свежем безветренном воздухе густо пахло цветущим июньским разнотравьем.
— Вот тебе и выходной день, — послышались голоса летчиков. — И когда научатся уважать людей? Сколько ни говорим о разумном отдыхе, толку никакого...
По тропинке, протоптанной через густую, в рост человека, рожь, авиаторы в полном боевом снаряжении прибежали на летное поле. После обильных теплых дождей бойко раскустилась молодая сочная отава, отчего чернее вырисовывались гудронированные ленты аэродрома.
Летчики выстроились в каре. Командир дивизии, волнуясь, громко объявил:
— Гитлеровская Германия начала войну против Советского Союза. Фашистские самолеты бомбят наши города и села. Уже погибли многие сотни мирных жителей.
Пилоты недоуменно переглянулись между собой. Им не верилось в то, что произошло.
Командир дивизии одернул гимнастерку, туго перетянутую новым ремнем, расправил сильные плечи.
— Слушайте боевой приказ!
В утреннем воздухе, чеканно зазвучали строгие слова приказа, определявшего задачи авиационных полков.
Прошли считанные минуты, и эскадрильи дивизии приземлились на Минском аэродроме. Последовало новое распоряжение:
— Патрулировать над городом. Держать связь с землей. В случае появления противника завязывать бой!
