— Ну как поет? — спросил он, проследив взгляд Деснина.
— Никак, — мотнул головой тот.
— А знаешь, как появляются все эти мальчики и девочки? Вот трахает себе какой-нибудь богатенький ее или его. И думает: я — все, а то, что рядом со мной — ничто. Непорядок. Как исправить? Сделать из ничего конфетку. Чтобы ее по ящику казали, все хотели, а трахал один я. Да. А когда дутая звезда поверит, что она и в самом деле звезда и начнет зазнаваться, деньги ей обрубают и она становится снова ничем. Жалко мне их всех… А этого-то кто сюда пустил? — обратил внимание Ж на двойника Ленина в кепке и трусах. Деснин приметил его ранее: «Ленин» нудно приставал к каждому и предлагал показать орудие пролетариата всего за сто баксов. Перед теми, кто соглашался заплатить, он снимал штаны и вилял своим членом. Как раз сейчас он махал орудием (должно быть бесплатно) перед классовым врагом — жирным попом в рясе. Тот что-то гундосил и открещивался от орудия вилкой.
— А этот откуда? — удивился Ж на попа. — У, дармоеды.
Он подскочил к «Ленину» и бесцеремонно оттеснил того в сторону. Затем подсел к попу и предложил тому что-нибудь спеть. Тот с готовностью заорал дурным голосом «Многие лета», перекрывая даже попсовый мотив.
— Иди, иди сюда! — звал Ж Деснина, когда поп закончил. — Вот сюда, сядь, угу. — Ж был уже совсем пьян и то и дело икал. — Николай, ты посмотри кругом. Постмодернизм — он же везде, понимаешь. Дьявол — обезьяна Бога, а постмодерн — обезьяна искусства. Пародия, понимаешь, издевательство надо всем. Демократия, толерантность, общечеловеческие ценности, а на деле — одно сплошное уродство, ведь урод — это пародия на нормального человека. Понимаешь, повсюду возведение уродства в ранг достоинства — гомики и лесбиянки, кастраты и дауны. А нормальный человек, без изъяна — ненормальность. Во, в чем она, философия-то теперь.
Ж еще выпил и, шмякнув стопкой о стол, прокричал:
— И всех этих уродов настрогал я!.. При финансовой поддержке Андрея Леонидыча, конечно. Слушай, Николай, а хочешь, мы из тебя художника сделаем? Или музыканта? Нет, лучше писателя — биография у тебя подходящая. Ты не бойся. Писать ничего не надо. Все уже написано — одной харизмы хватит. А? Будешь только ходить по презентациям, премии получать да хвалить спонсоров. Андрея Леонидыча — в первую очередь. А че? У меня уже статья наклевывается: человек сидел в тюряге десять лет и писал романы.
— Не десять, а семь, — поправил его Деснин.
