— Кому как, конечно… Моя жена никогда не сидела дома. А ребятишки растут хоро-ошие.
— Ваша жена не пример, — сказала Елена Сергеевна, и ей захотелось отнять у Кропилова свою руку.
— Почему? — обиделся Валентин Петрович. — Вы же ее не знаете. Нет, с выводами вам явно не везет.
Елена Сергеевна сердито рассмеялась… Ну, к чему начала этот разговор? Что ей надо от редактора?.. Но удержаться она уже но могла и с непонятным раздражением продолжала допрашивать Кропилова:
— Вы когда женились?
— В сорок седьмом, — сухо ответил тот.
— Всего пять лет женаты? Отчего так поздно?
Валентин Петрович покряхтел, покрутил головой, засмеялся:
— Вот оно, женское любопытство. А я думал, врут на женщин…
— А все-таки? — строго перебила Елена Сергеевна.
— Н-ну, не любили никого, пока не встретились. А тут — полюбили.
— Хм, полюбили, — с грустной издевкой произнесла Елена Сергеевна. — Вы верите в художественную литературу.
— Я во все хорошее верю. Только вера здесь ни при чем. Хоть верь, хоть не верь, а любишь — и все.
— Ладно, извините за любопытство, не буду больше, — сказала она как можно беззаботней. — Ну, вот и мой дом. Еще раз спокойной ночи.
— Спокойной ночи. Заслуженно — спокойной, — отозвался Кропилов, и только зубы блеснули.
Дверь открыл муж и, тотчас повернувшись, молча пошел в столовую, странно маленький и неуклюжий в полосатой пижаме. Елена Сергеевна разделась, на цыпочках прошла в кухню, чтоб не разбудить Лизу, подняла крышку кастрюли, стоявшей на плитке. Пахнуло запахом мяса и еще чего-то.
«Гуляш, что ли?» — подумала Елена Сергеевна и включила плитку.
В прихожей она помедлила, оправила волосы и, преодолевая нежелание, вошла в столовую. Муж полулежал на диване, облокотившись на валик. Он покосился на Елену Сергеевну и отрывисто спросил:
— Как ты одна ходишь в такое время? Почему не позвонила?
— Меня Валентин Петрович провожал, — мягко ответила она, ощущая смутную вину.
Дмитрий Всеволодович поднялся и нервно заходил по комнате.
— А муж может сидеть дома и тревожиться? — спросил он глухо злым голосом и ушел, распахнув дверь.
Без всякого аппетита жевала Елена Сергеевна мясо с картошкой и ожесточенно думала: «Ревнуешь? Ну, и пускай. Он мне помогает, а ты, ты что сделал из меня? Няньку. Кухарку. Дуру».
Как-то раз Кропилов вызвал Елену Сергеевну и встретил ее, возмущенно потрясая какой-то бумажкой. У Елены Сергеевны сжалось сердце: «Опять!» Она торопливо стала перебирать в памяти — за что же ее можно ругать?
