Но Люцерна и Бенджамин могли проводить с Боксером лишь нерабочие часы, а фургон приехал за ним в середине дня. Все животные были на прополке свёклы, работая под присмотром свиньи, и вдруг с удивлением увидели Бенджамина, который мчался галопом со стороны строений, крича изо всех сил. Впервые видели они Бенджамина возбужденным, и первый раз видели, как он скачет галопом. «Быстрей! Быстрей! — кричал он. — Боксера увозят!». Не ожидая разрешения свиньи, животные бросили работу и помчались к строениям. И действительно, во дворе стоял крытый фургон, запряженный парой; бока фургона были покрыты надписями, а на козлах сидел подлого вида человечек в круглом котелке.
Животные столпились вокруг фургона. «Будь здоров, Боксер! — кричали они хором, — До свиданья!»
«Дураки! Дураки! — закричал Бенджамин, мечась вокруг и роя землю маленькими своими копытами. — Дураки! Разве вы не видите, что написано на стенке фургона?»
Озадаченные животные замолчали, и Мюриэль начала медленно по складам разбирать слова. Но Бенджамин оттолкнул её, и застывшие в мертвом молчании животные услышали то, что он прочел: «Альфред Симонс. Живодер и Клеевар. Торговля шкурами и наваром из костей. Тара предоставляется».
«Разве вы не понимаете? Они увозят Боксера на бойню!»
Крик ужаса вырвался у животных. Но в этот момент человек ударил своих лошадей кнутом, и фургон покатился со двора. Животные, крича, последовали за ним. Люцерна пробилась вперед; фургон уже набирал скорость. Люцерна, побуждая свои старые ноги к галопу, тяжко поскакала за ним. «Боксер! — кричала она. Боксер! Боксер! Боксер!» И в этот момент, словно услыхав, наконец, крик, шедший извне, Боксер показал глаза и нос в маленьком окошке, прорезанном в задней стенке фургона.
«Боксер! — закричала Люцерна голосом, полным ужаса. — Боксер! Боксер, Боксер, выходи! Тебя везут на смерть!»
Её крик подхватили все: «Выходи, Боксер, выходи!»
Фургон ехал всё быстрее, постепенно удаляясь от них. Было неясно, понял ли Боксер то, что Люцерна кричала ему. Но вдруг его не стало видно в окне, и раздался грохот копыт, бьющих в стену фургона. Боксер пытался выбраться наружу. Было время, когда достаточно было бы нескольких ударов Боксеровых копыт, чтобы разнести фургон в щепки. Но прежней силы, увы, не было у Боксера. Через несколько мгновений грохот ослабел, а затем и вовсе замер. В отчаянии животные воззвали к лошадям, увлекающим фургон прочь. «Товарищи, товарищи! — кричали животные. — Не увозите одного из ваших братьев на смерть!» Но глупые скоты, слишком невежественные, чтобы понять происходящее, лишь заложили уши да прибавили ходу. Больше Боксер в окне не появился. Слишком поздно кто-то сообразил, что можно обогнать фургон и запереть ворота. В следующий момент фургон миновал их и вскоре исчез за поворотом дороги. Больше животные никогда не видели Боксера.
