О причинах недовольства Лейкарта легко догадаться. Неизвестный русский юноша самостоятельно делает важное научное открытие. И почтенному профессору приходится констатировать правильность выводов молодого ученого. Как можно допустить, чтобы такое важное научное исследование вышло из стен лаборатории Лейкарта без его участия! И Мечникову предлагают работать сообща. Мечников охотно соглашается на это. Но вскоре ему пришлось отказаться от своего намерения. Переутомление и недоедание последних месяцев дали себя знать. Здоровье Ильи Ильича резко ухудшилось.
И самое страшное — у него заболели глаза. После нескольких минут работы с микроскопом начиналась острая режущая боль. Лейкарт убеждал Мечникова прервать занятия и поехать отдохнуть.
Илья Ильич упорствовал и продолжал наблюдения. Он довел себя до того, что после нескольких минут работы с микроскопом в поле зрения надвигалась красная пелена и застилала все предметы. Илья Ильич проклинал свои глаза и отрывался от занятий. После короткого отдыха все повторялось: расплывались ткани и клеточки, потом все становилось красным. Работать дальше было невозможно.
Как раз в это время Илья Ильич получил письмо от старшего брата, Льва, которого не видел несколько лет. Тот извещал, что переехал в Швейцарию и очень хотел бы встретиться с ним.
С большой неохотой оставив начатое дело, Илья Ильич отправился в Женеву.
Один из „тысячи" Гарибальди
Лев Ильич был старше Ильи Ильича на семь лет. Об этом человеке, которого Плеханов назвал одним «из самых замечательных и самых симпатичных представителей того поколения шестидесятых годов, которому много обязана наша общественная жизнь, наша наука и литература», нужно рассказать особо. Жизнь Льва Ильича была очень трудной и сложной, как и всех других сыновей русского народа, отдавших себя не только научной деятельности, но и революционной борьбе.
В августе 1856 года Лев Ильич после окончания гимназии поступил на медицинский факультет Харьковского университета. Но недолго длился этот период обучения наукам. В русском обществе под самый конец царствования Николая I все сильнее раздавались голоса недовольства существующим режимом угнетения и террора. Одним из проявлений такой критики были севастопольские письма великого хирурга и пламенного патриота Николая Ивановича Пирогова; эти письма передавались из рук в руки. В них гневно рассказывалось о безобразиях, творившихся с благословения царя в осажденном Севастополе. Невиданный в истории героизм русских воинов, в течение долгих месяцев отстаивавших от врагов крепость на Черном море, был не в силах побороть бездарность и прямое предательство таких военных руководителей, любимцев царя, каким был главнокомандующий князь Меньшиков. Сложили в Севастополе свои головы талантливые организаторы обороны, выдающиеся военачальники — адмиралы Корнилов и Нахимов. Погибли тысячи и тысячи солдат и матросов, но война была проиграна. Поражение потерпел не русский народ, а прогнившая империя Николая I. Пирогов разоблачал виновников падения Севастополя, называл их по именам, невзирая на самые высокие чины.
