Приятели | страница 31
Они умылись со звучной стремительностью. Чашки служили им гонгами: ведро — барабаном. Ночной горшок был арфой.
Они спустились в общую комнату. Пока Бенэн ходил посмотреть машины и проверить целость багажа, Брудье весьма благодушно заказал две порции кофе с молоком. Когда они позавтракали, Бенэн потребовал счет.
— Сосчитать нетрудно. Во-первых, комната, по пятьдесят сантимов с человека…
Приятели обменялись евангельским взглядом и приязненно воззрились на хозяйку.
— Это будет франк… Потом две вишневки по шестьдесят сантимов каждая, это будет франк двадцать да франк, два франка двадцать…
Приятели обменялись новым взглядом, означавшим: «Вишневка дороговата. Но это, должно быть, зависит от климата, и жаловаться не приходится».
— Потом два кофе с молоком, по франку с человека, это будет два франка. Два франка да два франка двадцать, это будет четыре франка двадцать.
Бенэн поспешил вручить пятифранковик и протянул руку за сдачей.
— Это как раз так и выйдет: тридцать сантимов освещение… четыре двадцать да тридцать, четыре пятьдесят… и пятьдесят сантимов за два велосипеда… Вы на чаек не прибавите?
— Но я не видел служанки… Ведь вы же хозяйка?
— Да! Надо вам сказать, служанка моя на свадьбе у одного своего родственника; но завтра она вернется… Ей было бы, конечно, приятно…
— За этим дело не станет, сударыня! Мы зайдем завтра утром.
Дорожка извивалась от удовольствия среди рощиц и лужаек. Почва была твердая. Обильная роса прибила пыль. Мелкие камешки хрустели под шинами.
Приятели подъехали к короткому подъему.
Бенэн, считавший себя грозою круч, быстро умял и эту. Брудье отстал. Выкатив на ровное место, Бенэн нежился, передыхая, спиной к ветру и солнцу. Брудье нагнал его. Они быстрым ходом двинулись дальше.
Появился поселок. Они врезались в него, как в масло. Они чувствовали, как вдоль боков у них скользит это тающее нечто, обладающее вкусом и запахом.
Потом впали в дорогу шире, прямее, открытее. Ее они любили меньше.
Расстояние приняло на ней официальный вид. Встречные гектометры мерили вас взглядом. Ветер, мчась без помехи, обгонял вас, как богатый автомобилист. Справа и слева возникли дома. Можно ли было назвать это деревней? Когда-то, в старину, здесь была, должно быть, площадь, мощеная булыжником, окруженная домами; площадь замкнутая и сама по себе. Государственная дорога все вспорола и все смела.