— Новости! У меня на шесть часов переговоры с теткой заказаны. Если я не приду, она с ума сойдет.
— Да? — Рита призадумалась и приуныла, но тут же воспряла духом. — Ничего страшного. Я их пока займу, то да се. А ты с теткой поговоришь — и бегом назад.
— А если я задержусь? Сама знаешь, вызова можно ждать три часа.
— Тогда придется Светку из четыреста двенадцатой комнаты звать.
Вот и славно. Женя облегченно вздохнула. Светка из четыреста двенадцатой будет палочкой-выручалочкой. А она пойдет себе на переговорный, спокойно поговорит с тетей, а потом погуляет по вечернему городу.
В последнее время Женя полюбила ходить одна, не отвлекаясь на беспечную болтовню однокурсниц. В одиночестве ей сладко думалось о своем «пастушке» и, хотя вспоминать было особо нечего, немногочисленные эпизодические встречи перебирались ею в мельчайших подробностях. Особенно часто всплывала впервые увиденная картинка: высокий тонкий мальчик за стеклянной дверью аудитории…
Ближе к шести Женя надела шапку-псевдоушанку с намертво припаянными формовкой ушами и козырьком и шубу, которой очень гордилась. Тетка не поскупилась и купила, отстояв очередь в универмаге, модную искусственную шубу, белую в серо-черных разводах, тяжелую, как солдатская шинель, но искупающую этот недостаток сверканием новенького меха.
Женя стремглав вылетела из общежития и помчалась по улице, благо до переговорного пункта было недалеко. Нужно было перебежать на другую сторону, но, поколебавшись, она решила дойти до светофора на следующем перекрестке.
Навстречу ей шли двое: «пастушок», торжественно держащий двумя руками перед собой, как жезл, бутылку шампанского, и его самоуверенный дружок. Сомнений не было: «Советское шампанское», как опознавательный знак, наглядно подтверждало, что приятели и есть те самые таинственные гости, о которых Рита все уши прожужжала. Жене на секунду стало страшно: а если бы она успела перебежать на другую сторону? Но какие-то необъяснимые силы ее удержали и не дали уйти от своей судьбы. В том, что это именно судьба, она не сомневалась.
Отогнав сомнения по поводу теткиных волнений, она махнула рукой на свои недавние планы и, потоптавшись для приличия несколько минут у газетного киоска, вернулась в общежитие, чтобы Светка из четыреста двенадцатой комнаты ее не опередила.
В комнату она влетела, будто за ней собаки гнались, и, старательно скрывая волнение, независимым тоном небрежно бросила:
— Привет! — и на этом привете ее решительность иссякла.
