— У нас сегодня гости. Так что давай наводи красоту.
Красоту наводить Женя не умела. Она считала вполне достаточным надеть свои единственные, зато фирменные, джинсы, купленные на толкучке, и тонкий свитер-лапшу, приобретенный там же. Пружинистые каштановые волосы она тогда небрежно заплетала в косу, необычайно толстую не из-за обилия, а объема волос, и стягивала ее понизу резинкой. Красить глаза пластмассовой щеточкой, предварительно повозив ее по бруску черной гуталиновой туши, а потом старательно разъединять слипшиеся ресницы остро заточенной спичкой, как это делала Рита, Женя не хотела. В этом действии не было необходимости по объективным причинам: ее брови и ресницы и без того были темными. А когда Женя однажды попробовала усовершенствовать свою внешность и все-таки намазалась, подведя для пущего эффекта еще и стрелки по краю верхних век, ее лицо стало пугающе-грубоватым, утратив нежно-акварельные естественные краски.
Поэтому джинсы, свитер-лапша и коса — вот и все, что Женя могла придумать для красоты. Правда, можно было еще посчитать колечко, подаренное теткой к выпускному: серебряное, с бирюзовым камушком. Но кольцо Женя и без того никогда не снимала.
— Женя! Ты что, не слышишь? Говорю тебе: у нас сегодня сабантуй. Будем отмечать первую сессию.
— А кто придет?
— Два мальчика. Я с ними познакомилась сегодня в институте. Представляешь, я иду, а они мне вслед: «Девушка, вы не знаете, как пройти в библиотеку?». А я им… — затараторила Рита, от возбуждения раскрывая во всю ширь глаза и размахивая руками.
— Ты с ума сошла? Заигрываешь с незнакомыми парнями, еще и в гости зовешь!
— Чего это незнакомые? Уже знакомые. А в гости они сами напросились. Да, и еще спросили: «У тебя подружка есть?». А у меня подружка как раз есть! Ну правда, Женечка, ты же есть?
— Ну не знаю, — с сомнением протянула Женя. — Идеи у тебя какие-то вздорные. И угощать их нечем. Денег-то совсем не осталось.
Денег действительно почти не было. Стипендия давно кончилась, хотя и была немаленькой: целых сорок два рубля. И на перевод из дому рассчитывать не приходилось в преддверии близких каникул. У Жени и Риты на двоих остались два рубля и тридцать семь копеек. И было бы еще меньше, если бы соседки по комнате, уезжая, не выгребли из своих карманов почти всю мелочь и не оставили ее на столе, сопроводив лаконичной запиской: «Гуляйте и ни в чем себе не отказывайте».
— Ой, и зачем нам деньги! — обрадованно воскликнула Рита, посчитав Женины сомнения за согласие. — У нас чай-сахар остался. Еще пряники есть. А мальчики сказали: шампанское купят. В общем, так! Они придут к шести часам.
