— Подожди, не шути, — прервал отец, — О каком приставе ты говоришь, о нашем или вашем?
— О нашем. А может, и о вашем тоже, — продолжал смеяться веселый дядя. — Созвал нас сегодня пристав и давай заставлять присягать на верность царю, а потом вдруг прибежал один из его холуев да на ухо стал что-то шептать. Пристав как подскочит от страха, сел на коня и ускакал, а за ним и все его холуи. Вот я и решил, что вы тоже за ними...
— А ты не знаешь, почему он убежал? Что говорят?
— Черт и то, видно, не знает, почему.
— Пусть за приставом несчастья идут! — мрачно отозвалась мать.
— Понимаю, вы идете ко мне в гости, — спохватился дядя. — Давно бы так! А то Коция увез сестру в свое каменное Лахири и годами не показывает.
Дядя подхватил меня своими сильными руками и посадил в седло. Вслед за мной на лошадь посадили Верочку.
— Держись крепко, — предупредила мать.
Но Верочке почему-то не захотелось ехать на лошади. Она захныкала
— А у нее характер, оказывается, как у Хошадеде, — продолжал свои шутки дядя, усаживая девочку к себе на плечо.
Как только мы тронулись в путь, отец поведал дяде причину нашего появления в Ленкхери.
— Переселиться из ваших бесплодных мест в Дали — это ты неплохо придумал, — внимательно выслушав отца, сказал дядя. — Но сейчас перейти через Хварский перевал нельзя: вы из Лахири, а всё лахирцы — Иосселиани, бунтари и враги царя и приставов, об этом даже в Анакрии знают.
В Сванетии считается, что если о чем-нибудь известно в Анакрии, то, значит, уже весь мир знает, хотя этот небольшой поселок, находящийся на берегу моря у устья реки Кодор, расположен всего лишь в каких-нибудь ста километрах от центра Сванетии — Местии.
— Время такое, — продолжал дядя, — что князья, которых мы считали родственниками богов, оказались самыми обычными бандитами. Переживите у меня зиму, а потом продолжите путь. К тому времени эртоба закончится.
— Не надоедим ли мы тебе? — Отец пристально заглянул дяде в глаза.
— Как тебе не стыдно? — обиделся дядя. Его смуглое лицо покраснело. — Что с тебя взять, ты же из каменного Лахири! — махнул он рукой.
Я мерно покачивался в седле. Мне хотелось, чтобы лошадь пошла побыстрее, но она покорно следовала за дядей. Приходилось смириться. Вера удобно примостилась на широких дядиных плечах. Длинный путь не утомил и отца. Он шел бодро, с высоко поднятой головой. Только мать шагала тяжело и устало, прихрамывая на левую ногу.
— Чем ты собирался кормить семью в Дали? Ведь скоро зима.
