Вернувшись к себе, он выпил сразу залпом оба коктейля. Опустился в кресло — грузно, устало… И вдруг каким-то десятым чувством понял, что Отто был прав и что гестаповец, прося содействия и пытаясь пробиться через его самодовольство, имел в виду совсем другое…
Три года прошло с тех пор. Краммлих не испытывал к ней злобы. В тот раз она победила честно. И красиво. Теперь пришло его время. Все козыри в его руках, и он выиграет, обязан выиграть! Но для этого нужно найти красивый ход, точный и неожиданный удар, который все решит разом. Допрос же идет третий час, он исписал кучу бумаги, даже рука заболела, а ничего путного в голову не идет.
«Все-таки любопытно, как она тогда ухитрилась улизнуть? Дверь — отлично помню — я запер хорошо, на два оборота…»
Краммлих ни секунды не сомневался, что Янсон не признается в парижском приключении, но ему захотелось вернуться к этому снова, он подумал, а почему б и нет, сдвинул на микрофон папки (правда, сделал это неаккуратно, она заметила движение) и спросил без всякого перехода:
— Почему вы все-таки удрали тогда из номера? Почему?
Янсон улыбнулась. Боже, как знакома ему эта ее улыбка!
— Вы считаете, что я должна была остаться?
От неожиданности Томас Краммлих даже привстал. Призналась. Она призналась!.. Если у него и были хоть какие-то малейшие сомнения, то теперь- все прочь. Она!..
Она глядела на него с улыбкой.
«Надо взять себя в руки», — подумал Краммлих, опустился в кресло, сел поглубже и перевел дыхание. Попытался даже улыбнуться.
— Однако я помню, что запер за собой дверь.
— А у меня в сумке нашлась вязальная спица.
— Ловко. Скажите: значит, действительно убийство генерала Рейнгарда Хоффнера…
Он не договорил, потому что заметил какое-то неуловимое изменение в выражении ее лица и понял, что все равно не получит ответа. Тогда почему же она сделала это странное полупризнание? Может быть, это намек. Но на что?..
И вдруг — невероятная догадка. Чтобы проверить ее, Томас Краммлих, стараясь не выдать своего волнения, спросил:
— Если вы опять не желаете ворошить прошлого, может быть, вернемся к нашему делу?
— С удовольствием.
— Итак, ваше задание?
Она смотрела на него с сожалением.
— Ведь я уже говорила — тут какое-то дикое недоразумение…..
«Все правильно, — подумал Краммлих. — Признание не случайно. Она перешла в наступление, причем объект этого наступления — я. Значит, она на что-то рассчитывает?.. Ну, теперь гляди в оба, Томас. Теперь держись…»
