- Отсюда Смирнов пойдет за деньгами. За большими деньгами, судя по тому, что они затевают. С этими деньгами он, скорее всего, вернется в свои номера.
- И что же? - продолжал притворяться Десницкий.
- Что? Ты, кажется, собирался в Америку?
Десницкий пожал плечами.
- Кстати, ты еще не понял, что в их деле... В нашем деле время от времени приходится сбрасывать балласт. Как на воздушном шаре, знаешь?
Десницкий внимательно заглянул Ольге в глаза.
- И кто-то обязательно становится таким балластом... Мы с тобой раз в две недели ставим самовар для гостей, а прочее время скучаем - вот и вся наша работа. Не маловато ли за те деньги, что на нас тратят, Базиль? А может, ты ждешь, чтобы тебе поведал это Дулин? Или Смирнов? Или этот инородец? Какая, впрочем, разница!
- Объясните... - прошептал Десницкий.
- Этот Джугаев - их главный казначей. А вовсе не Смирнов. Но сегодня деньги будут у Смирнова. Перед тем пожаром в депо Джугаев тоже ему ключ отдавал.
- Почему вы думаете, что Джугаев - главный казначей?
- Не знаю... Вернее, знаю, но не могу объяснить... Ты богатых людей видел, Десницкий? Нет, не Смирнова, не Дулина, а по-настоящему богатых? Своими собственными деньгами богатых? А я видела. И вот что я тебе скажу... Страшен этот круг, Базиль... Бежишь от них, а возвращаешься к ним же... Нет богача, который отдаст свои деньги доброй волей. Потому что богатство - род сумасшествия. А раз Господь решил покарать кого-то безумием, Он своего решения не изменит. И вылечить такого нельзя. Деньги у него можно только отнять. Таким же безумцам, способным кожу с живых сдирать. Этим Джугаев и занимается.
- Этот мальчишка... Позвольте, да ведь он младше меня.
- То-то и оно. Это вы в сорок лет у батюшки с матушкой дозволение жениться на коленях вымаливаете. А у дикарей осьмнадцати лет уже гаремы.
- Полноте... "Гаремы"...
- Да, гаремы! - продолжала Ольга. - Но это там, у туземцев... А вот в России он зарежет или почту разобьет, и ничего ему не будет, кроме церковного покаяния, потому что годами не вышел. Да и то сказать... Ты заметил, как он владеет ножом?
Десницкий изумленно взглянул на Ольгу.
- Так вы полагаете...
- Да, полагаю... Базиль, сегодня или никогда! Никогда или сегодня! О, Базиль!
Ольга обхватила торс Десницкого и провела ладонями по его спине.
- Базиль! Мой Базиль!
- Позор! - крикнул Дулин, поднимаясь по лестнице и застегивая штаны, украшенные на коленях заплатками с изображением бурбонских лилий. - Разврат!
