Отплыл в Америку последний американский турист, отправилась домой Лу с детьми, и Гувер решил, что и ему пора навестить родину. Но он не уехал вместе с семьей, что-то удерживало его, словно какое-то предчувствие. Подождав несколько дней, он все-таки купил билет на лайнер «Лузитания» на 18 октября.
Но 17 октября в лондонской резиденции Гувера зазвонил телефон. На сей раз это был посол Пейдж.
— Ситуация в Бельгии становится катастрофической, — сказал посол, — германские армии разрушили всю инфраструктуру страны, разбиты фабрики, уничтожены фермы. Британцы установили блокаду Германии, но голод наступает на Бельгию, ведь семьдесят процентов необходимого продовольствия страна импортировала. Президент Вильсон восхищен вашими недавними действиями, и по его поручению государственный секретарь Брайан обращается к вам с просьбой помочь бельгийцам. Правительство апеллирует к вам еще и потому, что не может даже косвенно оказаться втянутым в европейский конфликт, но обещает вам всяческую поддержку.
Посол Пейдж бил наверняка, он знал, что Гувер не может не согласиться. Но тяжесть, которую он взваливал на плечи Гувера, была невероятной. Элементарный расчет показывал, что потребуются миллионы долларов в неделю, десятки тысяч тонн продовольствия, понадобится целый флот грузовых судов, которым предстоит пройти сквозь строй враждующих эскадр, разгружаться в Голландии, по каналам перевозить грузы в Бельгию и еще быть уверенным в том, что продукты достанутся тому, кому следует. Понятны колебания Гувера. Взять на себя ответственность за существование целого народа! Какая моральная ноша! Грандиозная работа по спасению девяти миллионов человек потребует от него всех сил, всех сил без остатка. Оставить надолго, быть может совсем, дело, которое любил, которому отдано двадцать лет, которое сейчас, в момент возрастающего спроса на рудные ископаемые, принесет ему баснословные прибыли?! Промучившись несколько бессонных ночей, Гувер решился. По свидетельству его друга и биографа Уильяма Ирвина, гостившего у него в это время: «Let the fortune go to hell!» («Пусть богатство идет к черту!») — воскликнул он в одно из утр. Может быть, такой в точности фразы и не было сказано, — но по последствиям она куда человечней другой легендарной фразы: «Жребий брошен!»
В тот же день Гувер сообщил Пейджу, что принимает миссию. Ему должно принадлежать абсолютное и полное руководство Комиссией при совершенном невмешательстве официальных лиц. Он не будет брать никакой платы за свою работу, на этих же условиях будет приглашать главных менеджеров своего комитета — Комиссии помощи Бельгии (Comission for Relief in Belgium, CRB), но персонал среднего и низшего уровней будет получать заработную плату. (Кстати сказать, на всех последующих постах, на должностях министра торговли и президента США, Гувер перечислял полагающийся ему оклад в благотворительные фонды.) Разумеется, посол согласился, объявив от имени всех государственных чиновников, обязательство не вмешиваться в дела Комиссии.
