— Глазам своим не верю. Решил подбросить меня до дома?
— Ты против?
— Я счастлива. Ты подожди, я сейчас заканчиваю уже. Чайник еще горячий.
Арнаутов начал заваривать растворимый кофе. Размешивая ложечкой воду, спросил:
— Дело Чибиса кому дали?
— Пока еще никому. Думаю, шеф Голицына припашет.
— Он что, с ума сошел? Он же приятель Шилова!
— При чем тут Шилов?
— УСБ взяло Шилова в разработку. Он окончательно спелся с братками. Похоже, они вместе с Моцартом решили Чибиса опустить.
— Мотив? — спросила Кожурина, не отрываясь от писанины.
— Моцарт присмотрел помещение под казино. А Чибис его перехватил для каких-то москвичей.
— Не мелко?
— Там одна реконструкция на миллион баксов потянет.
Кожурина, продолжая писать, кивнула вроде бы с пониманием, но было не ясно, принимает она аргументы или считает их малозначительными.
Арнаутов поставил перед ней чашку кофе:
— Мне заявление на Шилова написали. Если дело возбудят, возьми себе. Я только тебе верю.
— Так ты за этим приехал? — Кожурина прервала работу и посмотрела на Арнаутова. — Я думала, соскучился.
— Одно другому не мешает, — Арнаутов обошел вокруг стола, встал позади Кожуриной, обнял ее за плечи.
Она прижалась к его рукам затылком, закрыла глаза.
Он опустил руки ниже, сжал грудь. — Дверь запри, — сказала она.
— Все плохо? — грустно спросил Серега.
— Да нет. Непросто все… Где Стас?
— Уехал, матери хуже стало. Что делать будем?
— Ждать. Завтра совещание у генерала.
— Понятно…
— Рома, у нас изобретение на Нобелевскую премию. — В кабинет вошли Василевский и Джексон. Джексон нес большое мутное зеркало, держа его двумя руками перед собой. — Антиоборотневская сигнализация. Джексон, давай!
Джексон встал перед Шиловым. Василевский продолжал пояснения:
— Действует так: гражданин подходит к милиционеру и резко показывает ему зеркало. Если тот отражается, значит, мент честный. А если нет, значит, оборотень.
Шилов посмотрел в зеркало. Отражение было.
Он вздохнул:
— Поехал я домой. Пока, ребята!
Василевский, с лица которого пропало веселье, спросил:
— Что, совсем худо?
— Не, нормально. — Шилов вышел.
— Значит, худо, — вздохнул Леня. — Будем помирать молодыми…
…Приехав к дому, Шилов долго сидел в машине напротив подъезда, вызывая этим недоумение групп наружного наблюдения, уже настроившихся на окончание смены.
В окно «Альфы» постучала вышедшая из дома Юля. Шилов опустил стекло. Юля наклонилась, просунула голову в салон:
— Привет! Ты почему не поднимаешься? Что-то случилось?
