Эша спрятала телефон в сумочку и с неохотой выбралась из мягких кресельных объятий, по пути воровато сметя со стола бумажку с замечательными цифрами. Ощущение, что ее самым бесстыдным образом разыгрывают, то достигало критической отметки, то стремительно падало к нулю, и она никак не могла понять, действительно ли деньги были виной тому, что она согласилась участвовать в такой нелепости? Ладно, в конце концов, главное - это получить их! Ейщаров остался стоять - разумеется, он не собирался провожать ее до двери.
- До свидания, - хмуро сказала Эша замечательным синим глазам, и он в ответ чуть наклонил голову. Ей показалось, что теперь ему не терпится ее выпроводить. Отвернувшись, Шталь медленно пошла к двери, крепко сжимая в кулаке бумажку, но, уже прикоснувшись к дверной ручке, порывисто обернулась. Ейщаров все так же стоял за столом, глядя совершенно равнодушно.
- Олег Георгиевич, и все-таки скажите... вы считаете, что это... в общем... Это магия?!
- А если я скажу, что так, вам станет лучше? - поинтересовался он насмешливо.
- Гораздо хуже, - искренне ответила Эша и вышла прочь, оставив хозяина кабинета наедине с его вещами.
* * *
Первая сумма, полученная от строгой цепкоглазой секретарши Ейщарова, привела Шталь в настолько благодушное состояние, что она, не удержавшись, скорчила рожу вертлявой расфуфыренной девице в приемной и на этот раз не стала возражать, когда в вестибюле один из охранников вновь попросил ее открыть сумочку, в кою и заглянул с чрезвычайно умным видом. Не найдя там ничего опасного или похищенного, он милостиво кивнул.
- Всего доброго.
- А вы не будете меня обыскивать? - осведомилась Эша. - Может, я чего в лифчике спрятала?
- Всего доброго, - повторил охранник с иной интонацией, и ожидающе стоявший рядом с ней ейщаровский шофер хихикнул. Как она уже успела заметить, шофер был довольно смешливым молодым человеком. Его кругловатое лицо было усыпано веснушками, светлые волосы торчали во все стороны, а глаза смотрели с местечковым простодушием. Если он и приходился Олегу Георгиевичу дальним родственником, то ни капли не был похож на него. Как и на личного и единственного телохранителя тоже.
Выйдя на улицу, Эша обернулась. Огромные окна ейщаровского офиса нарядно сияли под утренним солнцем. Симпатичное новенькое здание, без капли мрачности, свойственной большинству шайских кирпичных домов - яркое, с маленькими островерхими декоративными башенками и фигурными карнизами - чем-то оно было сродни мальчишеским смешинкам в глазах Ейщарова, когда тот улыбался. Когда Шталь уезжала, здесь стояли две частные развалюхи с закопченными гарью провалами окон, которые только-только начали сносить, а вокруг были лишь мусор, травяные заросли и две кривые полузасохшие липы, росшие на последнем издыхании. А теперь новый дом, аккуратная площадка, стоянка, низенькая фигурная оградка, сирень и множество рябиновых деревьев - не таких уж и молоденьких и довольно развесистых, но, судя по всему, великолепно прижившихся. Удивительная скорость! Заглядевшись, Эша чуть не наступила на хвост млевшему на весеннем солнце пухлому коту, тот с мяуканьем вывернулся и презрительно удалился в заросли сирени. Шофер снова хихикнул. Это, определенно, был очень веселый шофер. Его звали Мишей, и он страшно обиделся, когда Шталь сделала попытку назвать его Михаилом.
