— Что вы хотите, чтобы я сделала с этим? — спросила она.
Мистер Скрэг слепо уставился на нее, блестя стеклами своих очков:
— Подпишите это, пожалуйста…
— Я не думаю, что вы имеете право требовать от меня сделать это. Такого пункта нет в моем контракте о приеме на работу.
Его маленькая физиономия, казалось, стала больше под кустистыми седыми бровями. Когда он вновь заговорил, голос его стал почти мелодичным:
— В таком случае, мисс Крэмер, я должен сказать вам, что эта школа больше не нуждается в ваших услугах…
Когда закончилась суббота, в Джун стало расти раздражение, вызванное поведением Эндрю. Наконец она дала ему несколько христианских плакатов, чтобы он повесил их вокруг магазина, но когда он попытался забраться на стенды с книгами, она всплеснула руками:
— Ты что, хочешь все уронить на пол? Попытайся хотя бы сделать что-нибудь осмысленно, воспользуйся своим умом, который, надеюсь, Господь все-таки дал тебе, — закричала она, но тут вмешался Брайан:
— Ну же, сынок, ты можешь помочь мне там…
В действительности было абсолютно нечего делать в этой длинной, узкой комнате, пропахшей сапогами и веревкой, и холодным примусом.
— Чем ты хочешь заняться, сынок? — зашептал Брайан вкрадчивым голосом.
Мальчик прищурился, всматриваясь в отца из-под бровей, которые пока можно было разглядеть лишь с большим трудом:
— Я хочу читать для самого себя.
— Ты уже делал это для мамы. Тебе больше не нужно делать это сегодня, — сказал Брайан и увидел, как Эндрю с неодобрением втянул впалые щеки. — Ну, хорошо, хорошо, если ты хочешь…
Мальчик вбежал в магазин, крича:
— Папа сказал, что я могу почитать ему!
Брайан почувствовал себя пристыженным и вновь подумал о том, что он должен принять участие в «открытой ночи» и поговорить там с учительницей Эндрю. Он думал, что с момента того сборища у пещеры ему стало неприятно показываться людям на глаза.
Со времени сборища Мэнна он постоянно видел женщин, заглядывавших в окна магазина и притворявшихся, что они говорят не о нем. Один раз он уловил разговор о вещах, которыми его бедная жена должна была возбуждать себя и которые он силой принуждал ее делать. Он хотел сказать, что не прикасался к Джун с того времени, после проклятого собрания около пещеры. Он никогда бы не сделал этого в то время, когда она не хотела, как бы сильно не был возбужден. Однако он не в состоянии был рассказывать свои тайны кому-нибудь. Без сомнения, в городе о нем думали даже хуже, чем было на самом деле, потому что ему стало стыдно пригласить кого-либо из последователей Мэнна к себе в дом.
