- Послушай, - я провела ладонью по волосам, пытаясь скорее привести в порядок не их, а свои мысли, - Нам нужно поговорить, я это понимаю. Но сейчас у меня есть дела первостепенной важности.
- Хорошо - неожиданно согласился он, - Завтра. Я сам найду тебя.
Вот уж не сомневаюсь!
Не обращая внимания на слабость и горящую огнем рану, я оживала в своем разуме образ "обсидианового" волка и через пару мгновений стала им. Перед тем, как мой ум полностью подчинился животному инстинкту - в данном случае, бежать - я успела подумать, что мне, наверняка, предстоит еще один неприятный разговор - на этот раз с Шейдом. А на следующий день - беседа "по душам" (в кавычках, потому что я сомневаюсь в наличии этой самой души у этого оборотня) с Андреем. Многовато для меня одной, вам не кажется?
Если бы меня спросили, какое чувство самое-самое сильное, я бы не задумываясь, ответила - отчаяние.
Многие считают, что смерть им нестрашна; я сама думала также. Но когда ты встаешь к ней лицом к лицу… все оказывается совсем не так, как ожидалось. Смерть - это не облегчение, не решение всех проблем. С ней ничего не заканчивается, и если ты не заслужил покоя, ты не получишь его и в мире ином.
…В момент, когда Костлявая занесла надо мной свой "меч", готовясь вырвать темную искру жизни (парадокс, однако сложно объяснить иначе: рожденная из предвечного мрака, я не могла иметь светлую душу) из моего сердца… я не выдержала этого ужаса и, хотя собиралась уйти спокойно, без слез и сожалений, не смогла сделать этого. Я позвала единственного, кто понимал меня, единственного, кто готов был сострадать и утешать, не требуя ничего взамен. Тот, которого я обидела ни за что, ни про что…
- Линн! - в этот крик я вложила все свое отчаяние, всю боль, весь страх. Я не надеялась, что его кто-то услышит, а даже если услышит, все равно не успеет… Я лишь подумала, что должно быть это окажется не слишком больно - скорее всего, я погибну раньше, чем сигналы успеют долететь по нервам до мозга.
Прикосновение меча-сталактита я все же почувствовала. Но в отличие от моих ожиданий, он не пронзил меня насквозь, а лишь царапнул наискось своим отточенным кончиком. Невероятно - но все произошло так, будто кто-то оттолкнул его с рокового пути к моему сердцу!
Я долго не решалась не то, что пошевелиться - просто открыть плотно зажмуренные глаза. Чувствовала только, что меня бьет крупная нервная дрожь: настолько я была напряжена. Поэтому, когда некто легонько прикоснулся к моему предплечью, я позорным образом завизжала.
