Под знаком мертвой птицы - Алиса Эльфман

Посвящается двум людям:

Кристине - настоящей подруге. Не знаю, что было бы, не появись ты в моей жизни.

Энн - истинной волчице. Жаль, что наши тропы разошлись.

Спасибо вам за безмерное понимание и настоящую поддержку.

Земля суха, земля тиха, земля бездонных ночей.

(Ветер олив и ветер нагорий.)

Стара земля свечей и горя.

Земля глубинных криниц.

Земля

Запавших глазниц, стрел над равниной.

(Ветер, путь без границ, ветер, шум тополиный.)

Федерико Гарсиа Лорка.

Темная песня струится,

Льется она над тобой.

Ох, почему нам не спится?

Видно забыли покой.

Темная песня нас учит,

Чары сплетая колец.

Но никогда не разлучит

Наших озябших сердец.

Песня все вьется над крышей.

Мелодию тянет тоски.

Пусть нас никто не услышит,

Пусть не протянет руки.

Главное в песне поется -

О том, что изведаем час,

Когда вражья кровь изольется,

Когда не разлучат уж нас.

Под темные ритмы мы в пламе

Сгораем и бьемся в борьбе.

Но не опустим мы знамя.

Не покоримся судьбе.

Пусть эта темная песня,

Как гимн, что важней панихид,

Расскажет им всем, что мы вместе,

Что пламя все так же горит.

И пусть страшатся все вороги,

Ведь двое всех полчищ сильней.

Стоят, крепко взявшись под руки.

И песня их мрака темней.

Алиса Эльфман. "Темная песня".

Осколок к осколку,

И волчее - волку.

Как серебру - звон.

Осколок к осколку,

И волчее - волку.

А мне тогда что?

Пикник "Клянись же, ешь землю".

Мертвый лес. Вот первая мысль, которой следовало прийти в чью-либо голову при виде этих удручающе голых деревьев и ковра сухих листьев, освещенных желтовато-сумеречным светом. Все это не казалось бы таким жутким, если бы не абсолютная тишина, заполняющая место: ни скрипа, ни шороха, ни хруста все той же листвы.

Впрочем, кладбищенский покой (но не безмолвие!) вскоре было нарушено. Девушкой в белом платье - то ли подвенечное, то ли просто вечернее. Впечатление от ладно сидящего на стройной фигурке наряда портили бурые пятна неизвестно происхождения, коими были усеяны и подол, и лиф, и даже тонкие перчатки из атласа. Неужели то были следы крови? А если да, то, что же произошло с этой девушкой?

По крайней мере, пострадавшей она не выглядела. Шла легко, не потревожив тишину вокруг ни единым звуком. Как это удавалось делать ей, ступая по сушеным листьям - загадка. Девушка казалась невесомой, будто призрак. Но впечатление это оказалось ложным. Стоило "невесте" раскрыть рот, как оттуда (словно против ее воли, будто кто-то иной говорил девичьими устами!), разрывая на клочья молчание мертвого леса, вырвались странные слова: "Они решили, что я иду на смерть. На самом деле, я иду убивать!"