Мысль об уничтожении поезда с английскими солдатами подействовала возбуждающе, разбудила всех. Один за другим они вопросительно поглядывали на Деби-даяла.
— Какие есть предложения, Деби-даял?
Деби чувствовал себя беспомощным и беззащитным. Они требовали, чтобы он снова ограбил отца — ни больше ни меньше. Другого выхода нет, если он хочет показать себя преданным Борцом Свободы.
— Я думаю… я думаю насчет статуи королевы Виктории в парке Джамботи. Она мраморная. Стоит лишь долбануть молотком…
В их молчании он почувствовал явное презрение. Он же знает, что это детские забавы. Они должны сделать нечто большее, чем те ребята в Бенгалии.
Прошло довольно много времени, прежде чем Шафи заговорил. Видно, и он хотел показать Деби-даялу, что тот занимается пустяками.
— Ладно, — сказал Шафи. — Это работа для одного. Возьмешься, Босу?
— Еще бы, — отвечал Босу с готовностью. — Спасибо вам.
— Ладно. Есть у кого-нибудь предложения… э… значительнее? — спросил Шафи. — Чтобы наши «приятели» затряслись по-настоящему, а?
Несколько секунд все озадаченно смотрели друг на друга. Наступило неловкое молчание. Наконец один собрался заговорить.
— Да, Ахмед?
— Три самолета приземлились сегодня утром на военном аэродроме. Два улетели. Третий еще там.
Шафи отнесся к этому с сомнением.
— Нельзя работать так близко от города. Мы всегда старались не привлекать внимания к Дарьябаду.
Шафи строго следил за тем, чтобы объекты выбирались разумно. Своим людям он объяснил, что полиция каждый раз втыкает на карте флажок в том месте, где совершен террористический акт. В конце концов перед полицейскими ищейками обозначится ясная картина, а тогда уже легко обнаружить центр. Жизненно важно отвести подозрения от Дарьябада.
— По-моему, мы больше опасаемся, чем действуем, — сказал Деби-даял. — Кто свяжет это с Дарьябадом? Мы ни разу ничего не устраивали ближе двадцати миль от города. Они подумают, что мы пришли издалека. Зато, если удастся угробить военный самолет… игра стоит свеч!
— Да, да, да! — обрадовался Босу. — Вот это другой разговор!
Последовавший за этим одобрительный гул насторожил Шафи. Сам того не желая, он почувствовал обиду. Не колеблется ли его авторитет? Уж не переместилось ли их почтение на Деби-даяла?
Шафи подарил им ободряющую улыбку, первую за весь вечер. Имело смысл уступить и выказать уважение к мужеству ребят. Акты саботажа — дело опасное.
— Все это не лишено смысла, — сказал он, улыбаясь уже только Деби-даялу. — Знает кто-нибудь, почему самолет здесь задержался?
