— О чем вы хотели меня спросить? — поинтересовался Гьян.
— О, сущие пустяки.
— Спрашивайте о чем угодно, я к вашим услугам, — сказал Гьян.
— Может быть, мне, как чиновнику полиции, да еще при исполнении служебных обязанностей, и неудобно ставить вопрос таким образом, но я все же хотел узнать у вас: собираетесь ли вы на суде повторить все, что писали в своем заявлении?
— Абсолютно все. А в чем дело?
Инспектор с сомнением покачал головой.
— Какой конфуз для полиции! Какой конфуз! Мы не можем найти орудие убийства. Из-за этого все дело повисает в воздухе. Понимаете, что получается, а?
Гьян снова ощутил сухость во рту.
— Вы хотите прервать поиски? Еще ведь…
— Уже отдал приказ… Что тут поделаешь! Все нужно перевернуть вверх дном, а людей нет! Именно поэтому я и решился спросить вас, настаиваете ли вы на прежнем утверждении, что это убийство?
— Да, я настаиваю, — ответил Гьян. — Он убил моего брата. Почти на моих глазах.
— Почти. — Полицейский инспектор медленно покачал головой. — Не на ваших глазах, а почти на ваших глазах.
— Не я один видел Вишнудатта. Его собственные работники…
Рыхлые, отвислые губы инспектора изобразили подобие улыбки, но тусклые глазки оставались безжизненными.
— Остальные не заметили Вишнудатта. Во всяком случае, они так говорят, собаки брехливые… Что может поделать бедная полиция, когда сталкивается с таким вероломством? Как быть, если люди не хотят вместе с нами бороться за правду? Мы в лепешку расшибались, чтобы доискаться до истины. Устраивали — представьте себе! — очную ставку. Но тщетно. — Он изобразил печаль на лице.
«Не может быть, — думал Гьян. — Это не должно произойти». У него словно что-то оборвалось внутри. Позвоночник пронзила боль, словно громадный паук прополз по спине.
— Вот почему я сомневаюсь, — звучал сладкий, тягучий, заискивающий голос, — я сомневаюсь, есть ли смысл продолжать расследование. Мне говорили даже, что вы готовы смягчить, как бы это выразиться… остроту своего первоначального заявления.
— Никогда! — с горячностью возразил Гьян. — Никогда!
Улыбка сползла с лица инспектора. Вместо нее изобразилось плохо скрываемое неудовольствие. А в голосе послышалось некоторое раздражение.
— В таком случае нам нет смысла… нет смысла продолжать этот разговор.
— Ни малейшего, если вы пришли убедить меня взять назад заявление, — согласился с ним Гьян. — Человек совершил убийство и должен быть наказан. И ваш долг — передать преступника в руки правосудия.
