— И мы говорим: жерка! — кричат все.
Раиса Нельчевна вздыхает:
— Ну ладно, ребята, завтра разберёмся. Это трудное слово: «этажерка». Ну-ка, а это что?
— Соба-а-ка!
— Это…
— Мя-ач!
Ребята выкрикивают весело, им нравится называть слова, которые они уже знают. А Уле стало скучно. Она ведь ничего, совсем ничего не понимала. Незнакомые слова кружили над ней, жужжали, как комары летом, в жару, и спрятаться от них некуда было.
Уля взяла на руки Катю.
— А ну их, — сказала она кукле, — ты их не слушай. Лучше спи.
И, покачивая, стала баюкать:
— Аа-а! Аа-а!
Но разве убаюкаешь? В классе стало ещё шумнее. Раиса Нельчевна сказала:
— Мы с вами все — гуси. Взмахнули крыльями! Летим!
И все сразу вскочили, подняли руки, захлопали.
— Крылья за спину! — скомандовала Раиса Нельчевна. — Хлоп-хлоп! Не получается?
У них и правда ни у кого не получалось. За спиной хлопать трудно, руки какие-то короткие, не достают. Кто наклоняется вперёд, кто совсем назад запрокинулся. Уля только смотрела на всех, а попробовать не решалась.
Потом все опять вскинули «крылья», замахали ими. Даже шеи у всех вытянулись по-гусиному. А Миша Тэсэдо, всегда такой серьёзный, вдруг загоготал пронзительно:
— Го-го-го-го-о-о!
— Всё, всё, прилетели, — заторопилась Раиса Нельчевна. — Полетали немножко, и хватит. Теперь садитесь. Мы больше не гуси, мы опять школьники.
Сразу сесть почему-то не получилось. И руки никак не могли опять стать руками, а не крыльями, и кричать по-гусиному ещё хотелось. Но наконец угомонились. Один только Саня продолжал трепыхаться, будто он гусь-подранок.
— Маймаго, успокойся, — сказала Раиса Нельчевна, — урок продолжается.
Но Саня недоумённо смотрел на неё. Вот всегда так: Саня не ненец, он долган и, когда хочет, делает вид, что не понимает ни по-ненецки, ни по-русски… А сам ещё и по-нганасански говорит, ребята-то знают.
— А я знаю, что сейчас будет, — зашептала Нелё, — сейчас будет скорая говорка, вот увидишь.
Уля отмахнулась. Какая ещё «говорка»?
А класс уже говорил нараспев:
— Реч-ка те-чёт. Печ-ка пе-чёт.
Раиса Нельчевна взмахивала руками, чтобы всем было легче говорить дружно. Сначала все её слушались, а потом у них стало говориться быстрее, быстрее… И началась такая неразбериха! Языки заплетались, каждый кричал своё, у кого как получалось:
— Печ-ка ре-чёт. Чеч-ка че-чёт…
Раиса Нельчевна закрыла уши ладонями и открыла их, только когда все вволю накричались.
— А я умею скорую говорку! — радостно сказала Уле Нелё. — Вот, слушай.
