В сотне футов за деревней дорога обрывалась и начинался деревянный настил двухсотфутового моста, идущего через ров и опиравшегося на каменные опоры. Этот мост связывал замок с внешним миром. Никаким другим способом проникнуть туда было невозможно, разве что вскарабкаться по отвесным стенам или спуститься на веревке на тысячу футов с противоположного, практически вертикального горного склона.
Опытным взглядом военного Ворманн мгновенно оценил стратегически выгодное расположение замка. Великолепный наблюдательный пункт. Весь этот отрезок перевала будет виден с башни как на ладони, а, сидя на стенах замка, пятьдесят умелых бойцов легко смогут отбиться от целого батальона русских… Русские, конечно, вряд ли появятся на перевале Дину, но кто он такой, чтобы спорить со Ставкой?
Оценил Ворманн замок и другим взглядом, взглядом художника. Великолепный ландшафт… Интересно, что лучше использовать: акварель или масло? Единственный способ это выяснить — попробовать оба варианта. А в ближайшие месяцы у него будет масса свободного времени.
— Ну, сержант, — спросил он у Остера, когда они остановились у начала моста, — как вам нравится наш новый дом?
— Не очень, господин капитан.
— Привыкайте. Вполне вероятно, что вы проведете здесь всю войну.
— Слушаюсь, господин капитан.
Отметив, что Остер отвечает непривычно сухо, Ворманн внимательно посмотрел на него. Сержант был худощавым смуглым молодым человеком, почти вдвое моложе самого Ворманна.
— До конца войны осталось не так уж много, сержант. Перед нашим отъездом я слышал, что уже сдалась Югославия.
— Жаль, что вы нам сразу этого не сказали, господин капитан! Это подняло бы наш боевой дух!
— А что, вы так сильно приуныли?
— Мы предпочли бы сейчас быть в Греции.
— Но там ведь нет ничего, кроме крепких напитков, жесткого мяса и странных танцев. Вам бы там не понравилось.
— Да, но там идет сражение, господин капитан.
— А… Поэтому…
Ворманн подумал о том, что за последний год стал слишком ироничным. Это никогда не украшало любого немецкого офицера, а для офицера, который никогда не был наци, представляло определенную опасность. Но это было его единственной защитой от растущего разочарования в ходе войны и в собственной карьере. Остер еще слишком мало служит с ним, чтобы это понять. Ничего, скоро узнает.
— Сдается мне, что к моменту вашего прибытия там все бы уже закончилось. Я, во всяком случае, ожидаю победы уже на этой неделе.
— И все равно мы считаем, что могли бы лучше послужить фюреру, чем просто сидеть в этих горах.
