Она рассказала сыщику все, что знала, упомянув также о том, что художник в последнее время часто бывал расстроен и грустен, но ни разу не пожаловался ей.
— Вы никогда не видели лица незнакомки?
— Никогда! Я пыталась заглянуть ей в лицо, но вуаль всегда была так густа, что можно было различить лишь его овал!
— Не приходилось ли вам встречать ее на улице, по дороге к вашему дому?
— Приходилось! Она появлялась всегда из западной части города и всегда шла очень быстро!
— Приезжала она когда-нибудь в карете?
— Нет, всегда шла пешком!
— Меняла ли одежду?
— Нет, неизменно была в одной и той же!
— Опишите мне ее подробно!
— Натурщица носила длинное легкое пальто с черной кружевной оборкой. Оно плотно облегало ее фигуру и выглядело очень дорогим! А на голове всегда была черная шляпа со страусовыми перьями!
— В ее одежде вам ничего не бросилось в глаза?
— Нет, ничего!
— Как она вела себя?
— По улице шла очень гордо, вид у нее был высокомерный! В первое время я ей симпатизировала, поверив, что несчастная женщина действительно вынуждена в силу обстоятельств сама зарабатывать себе на жизнь, но вскоре поняла, что это не так!
— Вы никогда не слышали ее голоса?
— Один раз мне удалось услышать ее серебристый смех. И еще сегодня утром, когда я спросила, окончен ли сеанс, она произнесла «да»!
Когда Нат Пинкертон вернулся в мастерскую, инспектор спросил его:
— Ну что? Показания хозяйки весьма скудны, не правда ли?
Сыщик покачал головой.
— Я так не считаю, — ответил он, — я сделал из слов мисс Аггор довольно много важных выводов!
— Неужели? Каких же?
— Прежде всего, что натурщица — очень хитрая женщина. Она приходила сюда, чтобы ограбить художника.
— Но ведь она ничего не украла?
— Думаю, что вы ошибаетесь! Мисс Аггор сообщила мне, между прочим, что вчера к Джону Мелвиллу заходил богатый банкир и за весьма большую сумму приобрел несколько картин. Я уверен, что у художника не осталось ни гроша.
— Но ведь Джон Мелвилл мог не держать денег в мастерской, а спрятать их в каком-нибудь укромном уголке другой комнаты! — возразил Мак-Коннел.
— Посмотрим, но я сомневаюсь в успехе наших поисков! — заявил Пинкертон. — Натурщица, по-видимому, только и выжидала подходящего случая!
— Вы настаиваете на том, что она все лето ходила сюда только за тем, чтобы при удобном случае ограбить художника?
— Именно!
— Но почему же она медлила? Почему не ограбила его раньше?
— Да потому, что выжидала момент, когда у Джона Мелвилла на руках появится крупная сумма. Он хранил все свои сбережения в банке и брал оттуда лишь понемногу на текущие расходы. А с мелочью она и не думала связываться!
