На следующее утро все трое первым делом съездили в город Семена, где оформили развод Сашки с Ингой и дарственную на квартиру. Затем вернулись.
— Можешь позвонить своему оперу, убедиться: ребята наверняка уже забрали заявления, — сказал Семен Таранову.
Сашка так и сделал. Артем Иванович подтвердил: действительно, заявления забрали. Таранов свободен.
Сашка упаковал в дорожную сумку свои пожитки, потом снял телефонную трубку, набрал рабочий телефон Любы.
— Люба? Ты можешь сейчас отпроситься со службы? Беда у меня...
— Что случилось, Саша? — спросила Люба озабоченно.
— Беда... Большая беда... Так ты отпросишься?
— Хорошо, сейчас договорюсь. Трудно, конечно, но... договорюсь.
— Тогда я прямо к тебе приеду, ладно?
— Приезжай, жду. Не прощаюсь.
— Я так и знала, что ты поддерживаешь связь с этой сукой! — заявила Инга, когда Сашка повесил трубку. — Вот и катись к ней, к дешевке этой. Она как раз по тебе! Каждая женщина сама назначает себе цену! Любке отлично подходит роль дворничихи, потому что цена ей — грош! А вот я стою дорого! — Она заносчиво вскинула голову.
— Дорого, дорого, — усмехнулся Семен, обнимая Ингу. — Ладно, Сашок, катись отсюда, не отнимай у людей время!
Юрьев открыл входную дверь, сделал характерный жест рукой.
Сашка вышел, и тут же сильный пинок под зад швырнул его на пол — Таранов даже сумку выронил.
— Это тебе для скорости! — осклабился Семен. — Что-бы не задерживался здесь!
Дверь бывшей Сашкиной квартиры шумно захлопнулась.
Люба вытянула из пачки сигарету. Таранов поднес зажигалку. Девушка прикурила, глубоко, отрешенно затянулась, неосознанно изящным поворотом руки отвела кисть в сторону и выдохнула дым красивой длинной струйкой. Кажется, Сашка только сейчас заметил, насколько грациозно каждое движение Златниковой, каждый, даже самый мелкий, ее жест.
— Почему ты не взяла фамилию Кирилла? — спросил Таранов.
— Сначала не хотела, — отозвалась Люба задумчиво.— Не верила, что у нас надолго. А потом... Я собиралась менять фамилию, но ждала, пока появится ребенок. Он связал бы нас с Кириллом окончательно. И вот... ни ребенка, ни Кирилла. А я по-прежнему с девичьей фамилией. Судьба.
— Жалеешь?
— Ни о чем не надо жалеть в этой жизни. Просто у меня все вернулось на круги своя. Я все та же влюбленная девчонка, только теперь при квартире, при московской прописке и при профессии — какой-никакой. А вот ты, Александр Васильевич, похоже, все потерял.
Люба часто с мягкой иронией называла Сашку по имени-отчеству, словно напоминая ему их бывшую разницу в общественном положении, смешную теперь им обоим.
