Зачерпнув воду в пилотку, Поля стала взбираться по откосу. Вода вытекала тонкой струйкой, девушка так торопилась, что поскользнулась: чулок был безнадежно запачкан, зато вода, которую она несла Федору, уцелела.
Он с удовольствием пил, уткнув нос в пилотку.
— Сладко, — Федор даже причмокнул. — Еще бы, а?
Поля, стиравшая кусочком марли грязь с чулка, спохватилась:
— Я мигом...
Федор удержал ее:
— Шучу, не надо... Посиди минутку! — Он обнял девушку. — Что я буду делать в тот день, когда ты не придешь?
И этот день настал. Федор проглядел все глаза со своего НП, но вместо Поли из-за деревьев показалась толстуха Маша. Мрачно, настороженно наблюдал он за ее приближением. Что случилось с Полей?
— Эй, спишь, герой? — на ходу окликнула Маша.
— Где Поля?
— Не придет твоя Полинка сегодня. Просила передать, чтобы не огорчался! Плакать не будешь?
— А что с ней? Больна?
— С ней-то порядок. После вчерашней разведки боем много раненых, рук не хватает. Поля снова в операционной. Меня бы тоже Акопян не выпустил, если б не дела в госпитале. К вам тяжелых везут, с челюстными ранениями.
День он прожил в тяжелом раздумье, ночь плохо спал, видел тревожные сны. А утром, обманув бдительность сестер, ушел искать медсанбат.
Указки с красным крестом привели его на околицу села. Операционная помещалась в самой большой и чистой избе; окна ее были затянуты марлей. Федор хотел войти, но тут навстречу ему с крыльца спустился Акопян.
— Товарищ военврач второго ранга, разрешите обратиться.
Хирург повеселел, увидя Иванова.
— Обращайся, обращайся, дорогой бывший покойник!
— По личному делу, товарищ военврач... — уже тише сказал Федор.
Акопян вынул пачку «Беломора».
— Угощайся, сержант!
— Спасибо! Я по поводу Поли своей...
Брови военврача поползли вверх.
— Ты имеешь в виду мою Вострову?
— Да. Только мне она тоже не чужая. Она мне кровь свою отдала! Прошу разрешить ей бывать у меня, поскольку мне скоро на передовую...
— Та-ак! Значит, я починил твое сердце для того, чтобы ты его тут же потерял? Неосмотрительно, сержант! — Увидя, что лицо Иванова наливается краской, доктор похлопал его по плечу. — Шучу, шучу, дорогой! Когда сердце отстучало только два десятка лет — чего не случается. Стеша! — крикнул он медсестре, простирывавшей бинты в тазу. — Позовите Полину Вострову!
Поля вышла на крыльцо, удивление и радость были на ее лице.
— Федя! Сам пришел? Так далеко... — Она легко спорхнула по ступенькам, встала с Федором рядом.
Ее рука коснулась палки, на которую он опирался, а показалось, будто их руки сплелись.
