А ведь они могли бы прийти сюда со своими отцами и старшими братьями, сильными, гневными и смелыми, и взять пищу силой! И даже не здесь, а в тех роскошных домах центральных улиц, где так много хлеба, мяса, дичи, фруктов, вина. Но это же будет Коммуна, анархия, кровь и ужас. Разрозненные мысли о родине, о жизни народа приходили ему в голову, когда он медленно шел к своему дому, где мать ждала его, готовя вкусный и обильный завтрак.
Сложную, пеструю, тревожную картину представляла Франция накануне выборов 1885 года. Измученные нищетой, голодом, изнуряющим трудом по 12–14 часов в сутки, рабочие бастовали, часто без ясной цели, без руководителей и без успеха. В 1884 году несколько десятков тысяч шахтеров угольного бассейна Анзен, принадлежавшего семейству крупных капиталистов, спекулянтов, политиков Казимир-Перье, не работали полтора месяца. Правительство республиканцев послало войска для жестокой расправы с шахтерами, протестовавшими против запрещения профсоюзов. Большинство стачек — а их ежегодное число увеличилось за пять лет в три раза — заканчивалось поражением рабочих.
С приближением выборов усиливалось напряжение в парламенте. До марта 1885 года больше двух лет палата поддерживала правительство Жюля Ферри, того самого, кого столь блестяще защищал Жорес от нападок бонапартиста на импровизированном диспуте в одной из аудиторий университета Тулузы. Теперь Ферри уже не был прежним смелым реформатором. Он яростно выступал против всех радикальных реформ. Он не хотел и слышать о демократизации конституции, об отделении церкви от государства и ликвидации бюджета культов, об ограничении коррупции, о социальных законах в пользу трудящихся. Словом, как говорили тогда во Франции, если в первые годы после Коммуны, примерно до отставки Мак-Магона, была республика без республиканцев, то теперь господствовали республиканцы без республики.
Ферри уже думал не столько о борьбе с монархистами и церковью, сколько о подавлении рабочего движения и социализма. «Опасность слева», — провозгласил Ферри знаменитый лозунг, превратившийся с тех пор в главную заповедь французской буржуазии. Ферри почти узаконил систему безудержной коррупции, при нем нагло торговали выгодными постами, разными синекурами, даже орденами. Он открыто покровительствовал крупному капиталу, и банки использовали его поддержку для самых бесстыдных махинаций. То была эпоха чудовищных афер и спекуляций, столь ярко запечатленная в романах Эмиля Золя и Мопассана. Закон о железных дорогах, проведенный Ферри, был грабежом нации в пользу частных компаний.
