Нас разместили на втором этаже, где находились гостевые номера с ванными. Мне досталась скромно обставленная небольшая комната с деревянной кроватью, простым письменным столом и стенным шкафом. Единственным украшением была висевшая на стене гравюра Дюрера.
Наскоро побрившись и переодевшись, я спустился в парадные залы. В большой столовой, отделанной темным дубом, было накрыто несколько круглых столов. Церемониал завтрака во всех деталях продумали заранее. Каждый гость имел свое место. Его надо было найти по лежавшей у прибора карточке с фамилией. Когда все расселись, официанты в белых перчатках стали неторопливо разносить закуску, вина, кофе, сладкое. Всем заправлял высокий седой метрдотель, грудь которого украшала тяжелая золотая цепь с огромной медалью. Он не произносил ни слова, а как бы дирижировал официантами едва заметным жестом или взглядом. В конце завтрака подали сигары и коньяк.
Встав из-за стола, советские делегаты в сопровождении экспертов сразу же отправились в имперскую канцелярию, где должна была состояться первая встреча с Гитлером. Переводить и протоколировать эту беседу было поручено В. Н. Павлову — в то время первому секретарю нашего посольства в Берлине — и мне.
Вереница черных лимузинов, эскортируемых мотоциклистами, выехала из усадьбы на Шарлотенбургское шоссе, миновала Бранденбургские ворота и, свернув на Вильгельмштрассе, помчалась дальше. Здесь публики было побольше. В некоторых местах берлинцы заполнили весь тротуар. Они молча разглядывали красный флажок с золотым серпом и молотом, укрепленный на радиаторе первого лимузина. Кое-кто несмело махал рукой.
Сбавив скорость, машины въехали во внутренний двор новой имперской канцелярии. Это здание, выстроенное в «нацистском» стиле, представлявшем собой смесь классики, готики и древних тевтонских символов, выглядело отнюдь не привлекательно. Квадратный мрачный двор походил скорее на плац казармы или тюрьмы. Он был обрамлен высокими колоннами из темно-серого мрамора и устлан такими же серыми гранитными плитами. Распростертые орлы со свастикой в лапах, нависший над колоннами гладкий портик, застывшие фигуры часовых в серо-зеленых шлемах — все это производило какое-то зловещее впечатление.
Высокие, украшенные бронзой двери вели в просторный вестибюль, а дальше открывалась анфилада тускло освещенных комнат и переходов без окон. Вдоль стен шпалерами стояли люди в разнообразной форме. Словно автоматы, они выбрасывали вверх правую руку в нацистском приветствии и гулко щелкали каблуками. У входа нас встретил статс-секретарь Отто Мейснер. Он повел нас дальним путем, чтобы произвести впечатление всем этим декорумом.
