— Знайте, Море, что сегодняшняя экскурсия была выбрана моим другом Хартманом. Он безупречный старый солдат, один из самых достойных. Я был бы вам очень признателен, если бы, приняв это во внимание, вы избавили бы его от своих дерзостей и не стали бы повторять свой вчерашний номер.
Тон любезно-насмешливый. Однако ему не следует доверять.
— А разве моя версия музыканта с перебитыми пальцами не выглядит более трогательной?
— Вы снова за свое, Море. Советую вам не забывать своего места и впредь отвечать лишь на те вопросы, которые вам задают.
Жорж с трудом сдержался (понимал, что все наблюдают за ними) и ответил все с тем же нарочитым простодушием:
— Я сделаю все, что в моих силах, мсье.
— Вполне разумное решение. Постарайтесь в будущем не паясничать, и от этого все только выиграют.
Невозможно угадать выражение его глаз. По темным стеклам очков пробегали странные блики, как бы усиливая оскорбительную иронию его слов. И, точно желая избежать возможных возражений, Жоннар резко повернулся к Жоржу спиной, быстро сбежал по трапу и присоединился к Хартману, прогуливающемуся по набережной. Оба они с большим интересом стали наблюдать за рыбаками, которые чинили сети на земляной площадке. Небо уже раскалилось добела, на лбу, на шее, на ладонях Жоржа выступил пот, но жара тут была ни при чем. Перед рубкой Даррас, Жос, Сантелли и еще один матрос, маленький и пузатый, которого звали Макс, наблюдали за ним. Даррас курил трубку; вынув ее изо рта, он сказал:
— Спокойно, Море. Такие люди любезны только с теми, кто может им быть полезным. У них даже вежливость — помещение капитала.
Никто не улыбнулся, а Макс добавил:
— Не порть себе кровь!
Все поддержали его. Кто-то, может быть Жос, бросил, уходя:
— А все-таки старик зарывается!
Их поддержка, их сердечность вознаградили Жоржа за испытанные им досаду и раздражение. Что ж, значит, команда вовсе не так равнодушна к нему, как он полагал. Они были на его стороне, они понимали всю трудность его положения. В той «дистанции», которую, ему казалось, он ощущал и от которой чуточку страдал, виноват, вероятно, был только он сам. Хороший урок на будущее. У него стало радостно на душе, и потому он сказал:
— Мне все-таки следовало ему ответить.
— Ты правильно сделал, что придержал язык, — ответил Макс. — Он так и ищет, к чему бы прицепиться. Остерегайся его.
— Это уж точно.
Последние слова сказал Даррас, и Жорж кивком головы поблагодарил их обоих. Обида почти изгладилась, настолько их участие, их дружба растрогали его.
