Юный Парис сын Приама пас стада круторогих быков мужа Агелая. Он был пастухом. Среди сверстников Парис ничем особенным не выделялся. Точнее, выделялся, но не в лучшую сторону. Если его сверстники уже принимали участие в состязаниях героев на равных с прославленными мужами, то Париса к оружию не подпускали за версту.
Нет, он не был слабым или увечным. Просто лицо его было уж через чур глуповато, а вместо обязательной в тех краях бороды он обзавелся лишь редкими шелковистыми кудряшками. Оружие ему не доверяли.
Поначалу он сильно обижался. Особенно тому, что ни одна девушка не обращала на него серьезного внимания. После каждого очередного отказа он возносил молитвы богу войны Аресу с просьбами наделить его недостающей мужественностью. И приносил Аресу жертву. Хотя чаще те приносились сами.
Быки агелаева стада с удивительным упорством падали в пропасти, пропадали в лесах или гибли в лапах диких зверей. После каждого такого случая, обнаружив пропажу, Парис даже не пытался найти животное. Он считал происшедшее благим знаком, а исчезнувшего быка – жертвой любимому богу. И вновь возносил молитвы.
Агелай считал по-другому. Обнаружив пропажу, он нещадно избивал беднягу Париса, нередко устраивая из экзекуции красочное и поучительное зрелище для прочей челяди. Соседи привыкли к этому развлечению и с нетерпением ожидали очередной части сериала.
Когда в течении дня в стаде пропало сразу пятнадцать быков, Парис вначале впал в уныние. Но потом понял: это – знамение. Уж теперь-то, после столь обильной жертвы, Арес услышит его. А посему он не стал тратить времени на поиски животных, а улегся на травку в благостном ожидании.
Лежать ему нравилось всегда. Но сегодня он был настроен на чудо. А оно все не происходило. Бороденка его оставалась редкой и шелковистой, сил в мышцах не прибавлялось. И тут Парис понял. Воля богов опирается на волю смертных. Он сам должен решиться на подвиг. А так, лежа на травке, он добьется только одного: придет Агелай и снова изобьет его до полусмерти.
Какой же совершить подвиг? Парис попытался сосредоточиться, но в голову лезло только одно…
Самой прекрасной в его понимании женщиной была жена кузнеца Менелая – Елена. Ее сакральная женственность подтверждалась немереной плодовитостью. Никто, возможно, даже она сама, не знал точно сколько у нее сыновей и дочерей. Что касается пьяницы Менелая, то он и не считал их.
Настоящих друзей, с которыми можно было бы посоветоваться, у Париса не было за исключением слепого рапсода Гомера. Гомер, уроженец острова Хиос, потерял зрение в сражении с алчными финикийцами, но не утратил при этом свой пыл и время от времени горланил на всю округу поэмы о подвигах – своих и чужих. Он не видел того, что видели другие, зато нередко, в подпитии, вел беседы с некоей Каллиопой – музой эпической поэзии.
