Все обернулось наилучшим образом: Драгунский довез Дементьева прямо до штаба дивизиона, обеспечив ему тем самым полное алиби. Где был? А в штабе бригады, начальство вызывало!
И вот их пути снова пересеклись.
«ДД» искренне обрадовался, долго жал Дементьеву руку, потом организовал завтрак, сказав: «Хозяйка моя на работе, но мы и без нее подсуетимся». Драгунский был в курсе всех дел и знал больше, чем вся фронтовая разведка. Он сообщил, что первая мехбригада ведет бои юго-восточнее Богодухова, и даже показал на карте ее примерное расположение. Теперь Павел был уверен, что наверняка найдет свой дивизион, и откланялся, пожелав Драгунскому скорейшего выздоровления и торопясь повидать Марию.
Но Мария не приехала, и Дементьев, прождав ее несколько часов, отправился на шоссе – искать оказию до Харькова.
* * *
В Харькове, недавно освобожденном войсками Степного фронта, повсюду еще видны были следы тяжелых боев. Взгляд то и дело натыкался на разбитую технику – торчали тут и там обгорелые танки, брошенные автомашины, изувеченные орудия, опрокинутые повозки.
Отыскав адрес сестры железнодорожника из госпиталя (ею оказалась средних лет женщина с целым выводком детишек), Павел передал письмо. Она обрадовалась весточке от брата, а в доме тут же появились ее соседки, в основном тоже многодетные женщины. Они одолевали Дементьева вопросами, точнее, одним вопросом: не вернутся ли снова немцы? Их можно было понять: Харьков почти два года находился под властью завоевателей, наши войска брали его и снова сдавали, а по лицам женщин было видно, что германский «новый порядок» не оставил о себе теплых и радостных воспоминаний.
Наступил вечер, и Дементьеву пора было задуматься о ночлеге. Женщины наперебой приглашали его к себе – «найдем уголок», – однако Павел не хотел стеснять многодетных матерей.
– Спасибо вам, но я лучше пойду на вокзал, в зале ожидания переночую.
– Капитан, – вмешалась в разговор Катя, молодая девушка, случайно зашедшая сюда с другими женщинами. – Какой вокзал, что вы говорите? Там от него одни кирпичи остались – все разрушено. Пойдемте ко мне, я живу в частном домике со стариками, у нас место найдется.
Они долго шли по темным улицам и переулкам (электроснабжение в освобожденном Харькове еще не наладили), пока не добрались до небольшого каменного дома, окруженного густым, тенистым садом. Пахло спелыми яблоками, трещали цикады, и дом этот напоминал маленький оазис среди пустыни полуразрушенного города.
