Первым из-за поворота дороги показался пятнистый броневичок. Покрутил башенкой, поводил пулеметным стволом, принюхиваясь, и сыпанул длинной очередью, прощупывая притихший лес. Лейтенант ждал, ждали и его бойцы, присевшие за орудийными щитами.
Не обнаружив ничего подозрительного, броневичок двинулся вперед, поравнялся с приметной елочкой, и…
– Огонь! – выдохнул Дементьев свою первую в жизни не учебную команду и рубанул ладонью воздух.
Триста метров – для дивизионных пушек это стрельба в упор. Броневик подпрыгнул, словно козел, получивший между рогов поленом, – в босоногом деревенском детстве видел Павел как-то раз такую картину, – встал поперек дороги и загорелся, выбросив в синее небо маслянистый шлейф черного дыма.
– Первый… – прошептал Павел, ощущая внутри себя пружинящую уверенность, гибкую и прочную, словно упругая сталь боевого меча. У него, лейтенанта Красной Армии Дементьева, было оружие, он умел им пользоваться, и поэтому железные звери, приползшие сюда от западной границы, топча разлапистыми гусеницами его землю, дальше не пройдут: они останутся здесь – гнить, ржаветь и рассыпаться трухой.
Через пару минут на дорогу вылез танк и попер напролом, обходя горящий броневик. И не прошел – его зажгли вторым залпом. На дороге образовалась пробка из двух горящих машин; два дымных столба переплелись, свиваясь в косматую черную колонну. Таясь за этой завесой, незаметно подошел второй танк и начал садить по высотке, где стояла батарея. И сумел-таки не зря продать свою бронированную шкуру – накрыл одно из орудий, прежде чем остальные подожгли его двумя снарядами.
Получив отпор, немцы притихли. Павел, воспользовавшись передышкой, побежал к замолчавшему орудию. Добежал – и остолбенел.
Пушка была разбита прямым попаданием. Возле нее лежали четверо убитых и трое раненых; снаряды и снарядные ящики разбросало взрывом, везде валялся порох, вырванный из гильз. Но не это потрясло молодого лейтенанта, пусть даже впервые увидевшего зрелище смерти в бою.
Пушка горела – целиком. Горели бронированный щит и станина разбитого орудия, расплавленный металл стекал с них на землю сине-белыми огненными каплями. Вся земля на огневой кишела разбросанными повсюду маленькими кострами. Оглянувшись назад, где стояла толстая сосна, Павел увидел, что ее ствол тоже горит таким же всепоглощающим вселенским адским огнем. «Голубой огонь – звездный огонь, – очень отчетливо прозвучало в сознании лейтенанта, –
