— В священном писании сказано: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе»! — сказал он спокойно. — Если вы, грешники, пьяницы, воры и лихоимцы, отказались от этой книги, то горе вам! Мой пистолет может выстрелить неоднократно, и не я нажму на спусковой крючок, а провидение. Эй, возница, трогай, и да свершится то, что предписано силами небесными!
Не все поняли эту витиеватую речь, но пистолет, подкреплённый дулом дробовика Мэтьюса, произвёл внушительное впечатление. В те времена американские погромщики были плохо вооружены. Толпа сразу поредела, и повозка проехала. К чести профессора Стоу следует сказать, что его пистолет не только не был заряжён, но стрелять из него нельзя было, потому что в нём не было спускового крючка.
Что касается до сборника евангельских изречений, то и тут следует отметить, что по рассеянности профессор взял вместо него арабскую грамматику.
Теперь огоньки факелов плясали уже позади повозки. Оттуда доносились крики, похожие на волчий вой.
Затем зашумел дождь. Поля и рощи вокруг Цинциннати заволокло густой сеткой ливня. Факелы погасли, бушующие толпы рассеялись по барам и притонам. Мэтьюс ворча зажёг фонарь, и повозка заколыхалась по размытой дороге, среди мрака и жидкой глины, похожей на клей.
Элиза молча сидела между профессором и Генри Бичером, прижимая к себе ребёнка. Толчки и рывки повозки на рытвинах и ухабах словно и не доходили до неё. Она только слегка застонала, когда коляска встала дыбом и путешественники свалились в угол, тщетно барахтаясь и ловя руками воздух. Когда наконец наступило сравнительное спокойствие, под крытый верх просунулась борода Мэтьюса.
— Сейчас поедем бродом, — сказал он.
— Лосиный ручей? — спросил Генри.
Мэтьюс утвердительно кивнул бородой.
— Вы знаете, как ехать?
— Да, сэр. В середине переправы поворот налево, потом прямо.
— Элиза, — сказал Генри, — подберите ноги. Поставьте их на сиденье. Профессор, прошу вас упереть ноги в козлы, да повыше.
— Зачем эти сложности? — проворчал Стоу.
— Вода может просочиться в коляску. Этот ручей после дождя превращается в заправскую реку.
Генри оказался прав. Струйки побежали через дно экипажа, потом вода поднялась выше. Элиза беспомощно встала на сиденье. Профессор попытался сделать то же самое, но оступился и оказался по колени в воде. Коляска остановилась. Послышалась ругань кучера.
— Мы застряли в песке, сэр, — раздался голос Мэтьюса.
— Песок ведь это не глина! — раздражённо ответил Генри.
