Последний довод окончательно склонил старейшину.
— Хорошо, капитан, мы принимаем предложение. Но помни: если ты обманул нас, второй раз от моей секиры не уйдёшь.
— Отлично! — обрадовался предводитель стрелков. — Ещё одно маленькое условие, и дело можно считать улаженным.
— Какое ещё условие?
— Не волнуйся, я требую безделицу. Думаю, ты не станешь возражать, если мы пожелаем распорядиться по-своему головой тирольского барона.
— Против этого трудно возразить, — засмеялся Лонгино Каттанео. — Все рыцари, захваченные твоими стрелками, будут вашей добычей.
— Вот и превосходно! Клянусь девой Марией, ты славный малый! Но поспешим, нельзя терять время. В полночь мои люди ждут нас.
Приказав вернуть пленникам оружие, Лонгино Каттанео распорядился без шума разбудить братьев и отозвал в сторону Паоло:
— Скачи к Дольчино, пусть поднимает Гаттинару. Что бы ни случилось, через час мы атакуем верчельцев.
Вскоре на вершине холма послышались приглушённые голоса команд, топот, позвякивание оружия. За несколько минут все были на ногах и собрались на площадке у костра. Обойдя ряды бойцов, Лонгино Каттанео поднял руку и показал на стрелков:
— Братья, господь посылает нам помощь. Вот наши новые союзники. Они взялись провести нас в логово верчельцев. Воспользуемся же божьей милостью!
Закончив краткую речь, старейшина дал приказ выступать. В полной тишине отряд осторожно стал спускаться с холма.
В шатёр верчельского кондотьера ворвался приор бенедиктинцев отец Фаустино:
— Пресвятая богородица!.. Вставай, рыцарь! Лагерю грозит гибель!
Саломоне Коккарелло приподнял голову с кошмы.
— Говори толком, не трясись! Что случилось?
— Что случилось! Вы ещё спрашиваете… Я предупреждал. Жадность немцев погубит всех.
— Может быть, ты скажешь наконец, в чём дело? — спросил верчелец. — Вокруг, слава богу, тихо.
— Тихо?! Это тишина перед бурей! Мне донесли, что люди Амброджо собираются расправиться с Альбрехтом фон Кагелем и другими дворянами.
— И ты будишь меня из-за болтовни этих мошенников, — насмешливо прервал его старый воин. — Да германские рыцари одни могут перевешать всю их шайку.
— Вы ещё не знаете главного, — простонал приор. — Негодяи хотят впустить сюда еретиков.
— Вот как! — быстро поднимаясь, воскликнул Коккарелло. — Что же ты молчал? Надо схватить предателей!
— Это невозможно! — возразил священник. — Если напасть на них ночью, их поддержат ваши ополченцы. К тому же каждую минуту могут нагрянуть патарены.
— Клянусь кровью Иисуса, не ждать же, пока бунтовщики нападут первыми!
