— Привет, Док, — почти радушно оскалился в окошко Крысятник. — Извини, что не могу тебя впустить. Сам знаешь…
— Привет, Крысятник, — улыбнулся в ответ Док. — Конечно, знаю, что не можешь. Сам выйди, поговорим. Надолго не задержу. А то как-то не по-людски получается… Ты там — за воротами, а я — здесь.
В чем-чем, а в трусости Крысятника никто не мог упрекнуть. Да и знал он Дока не хуже, чем Док его. И вообще, в Зоне Крысятник был личностью. Личностью неординарной и сильной. А потому, ничтоже сумняшеся, он отдал приказание, и уже в следующую секунду зашумел механизм, тяжеленные створки ворот раздвинулись на метр. Крысятник шагнул навстречу Доку.
— Извини, руки не подам. У тебя пять минут.
— Спасибо, я вложусь в отведенное время.
Док неспешно потянул из кармана пачку сигарет «Капитан Блек». Невиданная и нахальная роскошь в Зоне! В Зоне этого не понимали и не одобряли. Ценили крепкий дешевый табак, спирт или ядреную сивуху «ханку» — все самое необходимое для полноценного отдыха и расслабления. Наркотиками не баловались — наркоманы в Зоне не выживали и месяца. Коньяк, сигары и прочая мура — снобизм, дешевые понты. Не к лицу настоящему сталкеру. Так гласил Закон. Док, демонстрируя полный нигилизм, прикрыл глаза, затянулся с наслаждением и пустил в небо ароматную струйку дыма. Крякнул удовлетворенно и раздельно, подчеркивая каждое слово, произнес короткую тираду:
— Мне нужны доллары. Пятьдесят тысяч долларов. Еще по мелочевке — консервы, галеты, шоколад. Все в обмен на два «конденсатора». Это нормальный обмен, ты знаешь.
Крысятник досадливо поморщился, словно от зубной боли, вздохнул глубоко и шумно.
— Док, ты же знаешь Закон. Ты его нарушил. И никто в Зоне — ни один торговец, ни один сталкер — не примет у тебя даже самый редкий и дорогой артефакт. И не продаст ни одного патрона или банки консервов. Закон есть Закон, и все должны ему подчиняться. У тебя все?
— Нет, не все. — Док сделал еще одну глубокую затяжку, отбросил недокуренную сигарету. — Теперь послушай меня. Да, я знаю Закон! Только кто его установил? А? Судьи-то кто? Не важно… Теперь у меня свой Закон. Я его установил… и для себя, и для других. И эти другие будут ему подчиняться.
Крысятник рассмеялся совершенно искренне, но резко оборвал смех и снова досадливо поморщился:
— А ведь я уважал тебя, Док. Все ребята тебя уважали. Да… Гриша сказал мне, что у тебя не все в порядке с головой. Теперь я сам это вижу, и, поверь, мне больно. Да! Больно и обидно. Но что я могу сделать? Скажи спасибо, что хоть ПДА тебе не вырубили. Да и то это заслуга Юрася, его прихоть и…
