Потому шел теперь, нарочито бравируя: неторопливо, уверенно, не заглядывая в ПДА. Автомат свободно болтался на плече, левая рука — в кармане куртки. Так по Зоне даже зомби не ходят.
Он мог себе это позволить. Потому как в голове под каждый его шаг всплывали подсказки. «Слева, двадцать метров — „жарка“. Держи правее. Прямо, тридцать метров — „карусель“. Обходи ее слева. Держи прямо — дорога свободна».
Химера выполняла функции штурмана лучше, чем любой самый продвинутый ПДА. Так, чуть ли не вразвалочку, он добрался да самых ворот. Крохотное оконце в бронированной створке ворот отворилось навстречу — конечно же, за его продвижением следили зоркие глаза и спаренные стволы пулеметов. И, конечно же, гостеприимством тут не пахло.
— Чего надо? — высунув в узкий проем длинный красный нос, угрюмо осведомился Гриша — персона номер четыре в придворной табели о рангах крысиного королевства. И то: честь!
— Здравствуй, Гриша. — Док вежливо наклонил голову. — Как здоровье? Как семья, детишки и прочее?
— Ты че… — испуганно отшатнулся Гриша. — Со… совсем крыша по… по… поехала?
Когда Гриша волновался, то начинал заикаться — это знал любой мало-мальски опытный сталкер. Сейчас Гриша волновался.
— Почему крыша поехала? — Док в деланном испуге выкатил глаза. — Я в полном порядке. Все ОК.
— Все ра… а… вно — тебя пускать не… е… велено. Приказ хо… о… зяина.
Док пожал плечами.
— И не надо меня пускать.
— А чего тогда надо?
— Мармелада и шоколада, — буркнул Док. — Крысятника позови, разговор есть.
Гриша шмыгнул носом и нерешительно протянул:
— Ну… не знаю… захочет ли хозяин с тобой говорить.
— А тебе и знать незачем — просто позови.
Видимо, угадывалось нечто авторитетное в тоне, которым разговаривал Док. Гриша при всей кажущейся простоте был далеко не глуп. А нюансы общения улавливал интуитивно, словно собака, за что его и ценили. Ценили, впрочем, и еще за одно, чисто собачье качество — преданность.
— Ладно. Пойду позову.
Гриша с лязгом захлопнул заслонку. Док сбросил с плеча автомат, тяжелый рюкзак. Потянулся всем телом так, что хрустнули косточки. Вел себя нарочито беззаботно, словно на загородном пикничке. Минуты через две бронированная заслонка снова лязгнула и в проеме нарисовалась круглая добродушная физиономия Крысятника. Клички, которые присваивались в Зоне ее обитателям, были весьма точны. Но отражали отнюдь не внешний облик владельца, а его внутреннее содержание. Вот кличка Крысятник, к примеру, подразумевала нечто хищное, юркое, злобное, серое, хитрое и беспощадное. Таким Крысятник и был — в глубине натуры. А внешне — безобидный сельский колобок, розовощекий и беззаботный. Рубаха-парень, готовый любому в беде подставить покатое жирное плечо.
