— Доктор Андерсон? — спросил я.
— Да. Чем могу…
Он вдруг поднял голову и уставился на меня.
Я негромко рассмеялся.
— Так я и думал.
Андерсон плотно стиснул челюсти, будто не хотел, чтобы я слышал, как у него стучат зубы.
— Кто вы? — наконец хрипло спросил он.
— Друг старого Илая, — ответил я.
— Это он вас послал?
— Нет. Илай мертв.
Андерсон даже привстал со стула.
— Я не ослышался? Илай мертв? Вы в этом уверены?
— О его смерти написали в газетах, — сказал я, — Да и по радио несколько раз передали.
— Я не получаю газет. У меня все равно нет времени их читать. Радио, правда, есть. — Андерсон махнул в угол, где стоял громоздкий старый приемник, — Но я уже забыл, когда в последний раз его включал.
— Я вам не лгу. Илай мертв. Его убили, а кристаллики похитили.
Андерсон побледнел.
— Кристаллики похищены! Кто мог это сделать?
— Наверное, тот, кто знал об их свойствах, — предположил я.
Андерсон медленно оседал, напоминая марионетку, у которой вдруг обрезали нити. Упав на стул, он по-старчески съежился.
— Вы ведь давно боялись, что такое может случиться, — негромко произнес я.
Он отрешенно кивнул.
Воцарилась тишина. Долгая. Гнетущая. Я смотрел на доктора Андерсона и чувствовал, как внутри нарастает жалость к этому человеку.
— Да, я этого боялся, — подтвердил он глухим, усталым голосом, — По двум причинам. Но теперь мой страх уже не имеет никакого значения. Я окончательно проиграл. Лекарство не найдено. У меня оставалась одна надежда, но и она рухнула.
Я несколько раз прошелся взад-вперед по его кабинету.
— Значит, вы подтверждаете, что являетесь не кем иным, как доктором Андерсоном?
— А какой смысл это отрицать?
— Вообще-то я думал, что вы окажете мне сопротивление. Вызовете охрану, прикажете меня задержать.
— Теперь это бесполезно, — сказал Андерсон. — Двести лет жизни — слишком долгий срок для любого человека. Особенно когда он многие годы подряд терпит сплошные неудачи, пытаясь достичь поставленной цели.
— Итак, я имею удовольствие лицезреть доктора Андерсона и одновременно с ним — доктора Брауна и доктора Винсента, — констатировал я, обращаясь не столько к этому затворнику, сколько к самому себе.
Он вяло улыбнулся.
— Да, всех троих. Трюк нехитрый. Я построил санаторий и был его владельцем. Я ни перед кем не отчитывался и ни с кем не советовался. Я назначил себе преемника, а потом то же самое сделал он. Фамилии я не придумал. Браун и Винсент работали у меня в лаборатории. Гениями их не назовешь, но работу свою выполняли хорошо.
