Сойти ей на землю я не дал, сам с последних ступенек снял и сжал в объятиях.
Куценко по плечу меня колотит:
"Эй, Зосима Петрович! Придушишь бортпроводницу нашу! Рейс сорвешь, медведище!"
Я их и познакомил. Медведище-то не я, а он, конечно, был.
Но вскоре улетела моя Лада. Не успел я с ней наговориться. Тоскливо мне стало. Еду назад по шоссе и размышляю, не пора ли на Большую землю, ведь и бабка совсем плоха!.. Одна радость - самолет из Игарки завтра утром возвращается.
Поутру я на служебном мотоцикле к аэродрому выехал. Заодно рассчитывал шоссе проинспектировать. Выезжаю прямо на летное поле. Вижу - Куценко уже на месте около бензовоза.
Стоим мы с ним на густой траве, и оба дивимся, до чего же здесь, в Заполярье, травы густые и сочные. И везде словно голубые брызги рассыпаны. Это цветы. Лето короткое, и все растущее торопится набраться сил, щедрой жизнью расцвести.
"Ну, друже Зосима Петрович, сегодня твоей бортпроводнице проверка настоящая выходит".
"А что такое?" - спрашиваю.
"Качка там, болтанка, будьте ласковы! - и Куценко указал на низкие облака. - Ям в воздухе поболе будет, чем в тундре".
Но "воздушное бездорожье" Ладин самолет благополучно преодолел и из облаков вынырнул. На посадку идет.
Почему-то я вспомнил, что не пожелал Ладе "счастливых посадок". И сразу вижу, глазам не верю: у самолета только одно шасси под крыльями выдвинулось.
Дух у меня захватило. Пугливым меня на фронте никто не считал, но тут... Пот у меня на лбу выступил. Посмотрел я на друга своего Куценко. И у того лицо мокрое, хоть полотенцем вытирай.
Вижу, самолет над аэродромом круг делает, на посадку идти не решается. Да и как тут сесть, когда даже не на "задние лапы" садиться надо, а как бы на одну лапу, если не считать переднего колеса.
Подбегает к нам водитель бензовоза. Я его сразу узнал: на шоссе встречались. Лихой водитель. Несколько раз мне казалось нарушает он правила. А поближе присмотришься - нет, все в норме.
"Разрешите обратиться, товарищ майор милиции", - говорит он мне.
Куценко к диспетчерской побежал по радио с пилотом договариваться. Я Ваню выслушал, так паренька звали, и потащил его вслед за начальником аэродрома.
Но прежде чем вам дальше все поведать, должен я рассказать, что на самолете происходило.
Летели там среди пассажиров: моряков, горняков, геологов, строителей несколько своеобразных людей. Прежде всего Сходов Василий Васильевич, знаменитый полярник, начальник крупнейшей зимовки, все вы его знаете. Худой, сдержанный и непреклонный. Потом Пузырев Эдуард Ромуальдович, заготовитель пушнины, здоровяк, балагур, любитель поесть и попить, и не только фруктовую воду. И еще Зинаида Григорьевна, взбалмошная дамочка, каждый год свой отпуск проводившая в туристских путешествиях, привозившая в Заполярье последние моды прямо из загранпоездок. С ней рядом сидела Татьяна Петровна, скромная учительница из интерната, недавно открытого в тундре. И с ней вместе трехлетняя дочка, тоже Таня, Танечка. Ну и еще там был, так сказать, "главный герой" - Игорь Ольгович Логов, так он свое имя-отчество произносил. Окончил он недавно в Москве авиационный институт и в Арктику летал для собственного удовольствия, как "индивидуальный турист". Носил он зеленую туристскую робу на "молниях" и на ней два значка: альпинистский (первый разряд имел) и парашютистский с двузначной цифрой - по числу сделанных прыжков. С виду богатырь, лицо голливудское, бородка модная, запущенная в знак того, что "пребывает в походе". И всегда белозубая улыбка.
