— Не понимаю…
— Весь этот джентльменский набор: обольстительный взгляд, хрипловатый голос, прозрачные намеки, — обычно помогает вам добиться желаемого?
— Чего именно? — Темные брови Роя почти сошлись на переносице.
— В данном случае, полагаю, меня.
Он помолчал, ничего не отрицая, потом произнес с оттенком досады:
— А вы очень прямолинейны.
— Да, я предпочитаю называть вещи своими именами, — согласилась Эмма.
Рой воззрился на нее, как на неизвестное науке животное.
— Не очень-то романтично, — сказал он наконец.
Эмма вскинула брови.
— А намекнуть, что я много потеряла, отказавшись вчера переспать с вами, было, по-вашему, очень романтично?
К ее удивлению, он слегка покраснел.
— Я этого не говорил.
— Напрямую не говорили, — согласилась Эмма, — но намекали.
Рою хватило такта промолчать. За последние два дня он многое узнал об Эмме Джепп. Он, правда, не успел пока встретиться с Крисом Хансоном, который, по слухам, был последним любовником Эммы, но все остальные единодушно считали ее целеустремленной деловой женщиной. Дальше мнения расходились. Друзья называли ее импульсивной и темпераментной, недруги уверяли, что она тверда как камень. Босс, явно не относившийся к числу первых, сказал, что Эмма лезет в драку по любому поводу. И Рой начинал понимать, что имелось в виду.
— С вашей стороны было бы куда разумнее завоевать мое расположение, — сказал он с оттенком раздражения.
Эмма надула губки.
— Завоевать расположение? Иными словами, я должна лечь с вами в постель, это вы хотите сказать?
— Неужели обязательно надо быть такой грубой?! — Рой рассердился по-настоящему.
Эмма испытала облегчение: гнев Роя был для нее не так страшен, как его вкрадчивая сексуальность, и гораздо привычнее.
— Что, не любите правду, граф Баккарди?
Рой взял себя в руки и спокойно сказал:
— Мне не нравится, когда меня обвиняют, что я добиваюсь благосклонности женщины при помощи шантажа.
— Охотно верю, — проронила Эмма с притворным сочувствием. — А мне не нравится, когда мной пытаются манипулировать.
Их взгляды скрестились как два стальных клинка, казалось, даже звон был слышен. Наступило напряженное молчание. Рой глубоко вздохнул, пытаясь не взорваться.
— Ради чего мы ссоримся? — спросил он наконец.
— Вам лучше знать, ведь это не я ворвалась в ваш дом, а вы в мой.
Он снова вздохнул.
— Полно, Эмма, все должно было быть по-другому.
— Знаю, — мрачно согласилась она, — вы вполне доходчиво объяснили, как именно. Ваш вариант меня не устраивает.
