Вслед за девушкой Дрю прошел сквозь занавеску из бисерных нитей и оказался в гостиной. Роуз поспешно задернула шторы и собрала в стопку разбросанные по полу журналы. Она покачала головой и, словно извиняясь, развела руками, пробормотав:
— Я не готовилась к твоему визиту…
Он подумал, что здесь, пожалуй, мало бы что изменилось, если бы она к этому и готовилась.
— У тебя найдется что-нибудь выпить? — спросил он.
Роуз наморщила лоб.
— Есть бутылка «Ламбруско».
— Это что такое?
— Вино… Да, сухое вино. — Она неуверенно улыбнулась. — Я принесу бокалы, если ты хочешь его попробовать.
Бисерные нити загремели и закачались, когда она исчезла за занавеской, а он уселся в скрипучее бамбуковое кресло. В комнате еще находился круглый стеклянный столик, а также небольшая софа и еще одно бамбуковое кресло. В небольшой нише по соседству с электрическим камином стояли переносной телевизор и стереомагнитола с проигрывателем, около которого в углу лежала кипа старых пластинок.
Дрю взял один из конвертов и сразу узнал подкрашенную физиономию Боя Джорджа. Дрю с отвращением бросил конверт обратно на пол и подошел к стеклянному столику, на котором лежали журналы и запечатлелись следы от кофейных чашек. На стене у двери висел пестрый цветной батик, а на полу стояло какое-то чахлое комнатное растение с листьями, покрытыми густым слоем пыли.
— Оно должно тебе понравиться, — сказала она, внося вино и два бокала. — Мы держим его на случай бессонницы.
Роуз тихо вздохнула: вообще-то вино было собственностью Барби, и к ее возвращению в конце недели нужно будет купить новую бутылку.
Дрю сделал глоток этой розовой жидкости.
— Похоже на содовую.
— Ты хочешь сказать — лимонад?
— Не знаю, как вы называете ее здесь, в Англии, — равнодушно сказал он и взглянул на Роуз, на лице которой было написано желание угодить ему. — Слушай, а почему бы нам не выпить вино в более удобном положении?
Роуз задрожала от волнения.
— Ты ведь не будешь возражать, правда? — продолжал он вкрадчивым тоном.
Дрю поставил свой бокал и взял ее за руку. Она нерешительно шагнула к нему, и он поднялся из кресла.
— Ты что, волнуешься?
Роуз кивнула, а он обнял ее и привлек к себе.
— Не нужно волноваться, прелесть моя, — сказал он. — Я ведь не кусаюсь.
Не особенно больно во всяком случае.
Шторы в ее спальне были задернуты, и в комнате царил полумрак, однако он разглядел узкую неразобранную постель и несколько мягких игрушек — главным образом плюшевых мишек, которые были рассажены где только возможно. Когда он затворил за собой дверь, то увидел десятка два или даже больше открыток с изображением тех же плюшевых медведей различных форм и размеров. Роуз включила ночник, и взгляд Дрю наткнулся на висящую над маленьким резным камином старую фотографию Али Магроу и Райна О`Нила, под которой была выведена стереотипная фраза «Любовь согревает одинокие сердца».
