— Хорошо, — прошептала она. Потом положила руки на бедра и посмотрела ему в лицо. — Что мне надо сделать, чтобы избавиться от тебя? Чего ты хочешь?
— Я сказал тебе. Немного воды.
Марисса сузила глаза.
Он зачем-то пришел, но зачем? Приехал ли он по просьбе профессора Хатчинса? Это было бы смешно. В последнюю очередь она сказала бы об этом Каллену. Она носила его ребенка. Первый урок, полученный от матери, гласил: «Если мужчина сделал женщине ребенка, еще не значит, что он признает отцовство».
Марисса поспешила на кухню и вернулась со стаканом воды. Он стоял там, где она его оставила, смотрел на облупленные стены, потрепанную мебель, потертый линолеум.
— Вот твоя вода. — Каллен не ответил, и она ткнула в него стаканом. — Я бы хотела, чтобы ты выпил и ушел.
— Почему?
Его голос был отрывистым, глаза сузились, когда он посмотрел на нее. Она знала, что у нее нет честного ответа на этот простой вопрос.
— Потому что у меня дела, вот почему.
— Проклятье, Марисса! — Каллен поставил стакан. Он не собирался уходить, не получив ответа. — Я хочу знать, что ты делаешь в такой дыре, — продолжал он, хватая ее за плечи.
Каллен почувствовал, как задрожало ее тело, но ее глаза спокойно смотрели на него.
— Я живу здесь. Если тебе это не нравится…
Она вздрогнула, потому что его пальцы врезались ей в плечи.
— Скажи правду, черт возьми. Ты больна? Тебе нужны деньги? Скажи мне, и я помогу тебе.
— Мне не нужна твоя помощь. Меня возмущает твое вмешательство в мои дела. Это моя жизнь. Я могу жить так…
Каллен ругнулся, приподнял ее за плечи и страстно поцеловал. Об этом он мечтал все эти месяцы. Этого он хотел даже сейчас, когда она делала все возможное, чтобы вызвать его гнев.
— Нет, — с трудом произнесла Марисса и отстранилась. Но он притянул ее за голову, запустил одну руку ей в волосы и целовал снова и снова, пока она не всхлипнула и не поддалась ему.
Это случилось снова. Невероятное тепло. Желание, извергающееся как вулкан, пробудившийся от сна под покровом облаков. Он хотел ее, как хотел той ночью, хотел так, как не хотел ни одну другую женщину.
— Марисса, — произнес Каллен. Она прошептала его имя, и он стал целовать ее еще горячее. Он ощущал блаженство. Он пил ее дыхание, как нектар, пил так, будто это могло помочь утолить его неиссякаемую жажду.
Он погладил ее по спине, провел рукой по позвоночнику, потом его рука скользнула за свободную блузку, и он ощутил ее упругую грудь. Ее дыхание коснулось его губ, когда он погладил ее грудь, провел кончиками пальцев по набухшему соску.
