- Как же, как же, Петр Николаевич. Это, как бы сказать, человек редких кровей, да... Прямо душа человек! А вот работница у него была, Матвевна, чистый злыдень. Ей слово, а она десять, божье наказание, а не баба.
- Вы, кажется, везли того инженера со станции, который упал в лужу...
- Ты и это помнишь?! - воскликнул старик и добавил увядшим голосом: Вез-то вез, но там одна закавыка вышла. Он, видишь ли, угодил в Пухтинскую лужу. И все видели, как он скрылся под водой - утоп, но никто не видел, как он оттуда выскочил. Он потом догнал моего мерина и рассказывал разные сказки. Тоже, кабудь, ученый, - добавил дед, - но несурьезный человек...
Этот случай тоже, правда несколько иначе, описал в "моей" повести.
- А что с Орловкой? - спросил я.
- С Орловкой? - Дед посмотрел на меня подозрительно. - С Орловкой-то... Смело начисто в эту войну.
- А раньше с Орловкой не случалось каких-либо историй?
- Чевой-то? - переспросил дед тревожно.
- Ну, каких-либо разговоров не было про странные случаи с Орловкой?
- Да язык, он ведь без костей. Если всякий брех слушать... - Дед что-то буркнул и исчез в кустах.
Мне стало ясно, что факты, изложенные в повести, действительно не лишены основания. Вспомнилось также, что профессор Андреев, который прежде так активно поддерживал работы по созданию искусственной механической почки и сердца в своем институте, в последние годы, а именно в конце тридцатых годов, круто изменил свои научные изыскания. Он отнюдь не препятствовал этим старым работам. Но его интересы стали ближе к проблемам геронтологии.
"Что же, - думал я, - может быть, действительно опубликовать эту рукопись?.."
Вторые сутки идет на восток поезд дальнего следования.
За двое длинных суток пассажиры узнали друг о друге, казалось бы, все мельчайшие подробности. Определились привычки, характеры.
Желчный, всем недовольный пожилой доктор непрерывно пикируется с журналистом, похожим на хорошо обритого располневшего медвежонка.
Приемы их словесной дуэли изучены до деталей и становятся утомительными. Молчаливый инженер и старающаяся казаться очень взрослой Валечка, начинающий биолог - вот и все население 11-го купе поезда Москва - Владивосток. Иногда из соседнего купе заходит Иван Алексеевич. У него, как он объяснил, возникла психологическая несовместимость со своими соседями по купе. Бывает такое.
Дорожная скука прогрессирует быстрыми темпами. Пробуются все новые и новые способы убивать время.
