— Вы даже не хотите попробовать? — говорит она. — Так вы выглядите ужасно грустной.
Она тоже, но этого я не говорю ей.
— Девочка как картинка, пятнадцать лет — а так хмурится! Какая жалость, ведь у вас такие красивые зубы…
С усилием подаю голос:
— Понимаете, у меня иногда такой… шок.
Она по-прежнему склоняется над штативом.
— Подбородок, — говорит укоризненно. — Вы шевельнулись.
Она вздыхает, обходит штатив и снова устанавливает мой подбородок в исходное положение. Медленно возвращается. Мои плечи и шея окончательно деревенеют.
— Так что же? — говорит фотографша, оглядывая меня в видоискатель. — Что будем делать с улыбкой? Представьте себе хотя бы, как вы улыбаетесь своему парню.
Никакого парня у меня пока нет. Но несмотря на это, я приказываю своим лицевым мышцам растянуть в улыбке мои губы.
— Так вы ему наверняка не улыбаетесь! — раздраженно говорит фотографша. — Так глупо…
Она снова выпрямляется. Снова вздыхает — а потом улыбается и выкатывает на меня глаза, что, скорей всего, должно означать одобрительное подмигивание. У нее облезлые брови.
Но и на сей раз улыбка у меня не получается.
— Ничего, попробуем еще раз.
— Извините, — говорю я, — правда не получается. А без улыбки нельзя?
— Попробуйте. Три, два, один — и мы улыбаемся! — восклицает она с наигранным энтузиазмом.
Неужто это и впрямь никогда не кончится! Я собираю остатки моих душевных сил и послушно оскаливаю зубы. «Ну давай, тетка!» — приказываю я ей про себя. Ненавижу ее! Лицо у меня красное и тоже словно одеревенелое.
— Ну как изволите, — говорит она холодно и нажимает наконец спуск. — Я хотела как лучше.
На другой день я прихожу за карточками. Пани фотографша, к счастью, в задней части ателье. Пожилой костлявый служащий вынимает фото из конверта и смеется.
— Это вы нарочно! Зубы эти?
Он изображает кролика. Потом показывает карточки молодой коллеге. Девушка прыскает и закрывает рот рукой.
— Это что, ради шутки? — спрашивает меня служащий.
Оба меня с интересом разглядывают.
Я молча смотрю на фотографии: я похожа на несчастного кролика с какой-то карикатуры.
Мило и совершенно естественно я улыбаюсь служащему (жаль было бы не улыбнуться, раз у меня такие красивые зубы):
— Нет. Это на паспорт.
Своего парня я встретила только годом позже: четвертого июля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, спустя четыре дня после моего шестнадцатого дня рождения.
Лежим мы с девчонками из класса у причала на Кампе,[4] болтаем и загораем. Влтава шумит.
