Видит Румцайс, как в семи его глотках разгораются искры — того и гляди, пламя взметнётся. Отступил он чуточку и говорит:
— Да не лезь ты так близко ко мне. Я нашёл для тебя кое-что и повкуснее!
Подал он знак Мане и Циписеку, и они стали подносить ему каштаны из погреба, что был в углу пещеры. Маня в платке приносила, а Циписек шляпой — на добавку, и Румцайс всё, что они подавали, сыпал дракону в глотки.
Каштаны были свежие, этого года, хорошо вызревшие, крепкие. В горячих глотках дракона они жарились и с треском лопались. Пальба поднялась такая, что дракона за короткий миг каштаны всего изрешетили. Ни кусочка целой кожи не осталось.
Разделавшись с драконом, позвал Румцайс Циписека и сказал:
— Сходи на лесосеку к Шейтрочеку, скажи, пускай спокойно возвращается в Ичин и передаст, что горожанам нечего бояться дракона.
Как Румцайс сказал его светлости князю и её светлости княгине «доброе утро»
Ехал раз через Ржаголецкий лес хозяин трактира — того, что стоит на дороге, обсаженной липой, — и вёз четыре бочки с вином. На распутье одно колесо соскользнуло с колеи, и телега опрокинулась.
Стоит трактирщик в полной растерянности, не зная, что делать. Тут раздвигаются кусты, и выходит на дорогу Румцайс. Вытолкал он телегу назад на дорогу, прикатил бочонки и говорит:
— Можно ехать.
Трактирщик снял один бочонок:
— Это, Румцайс, тебе за добрую службу.
Румцайс покатил бочонок в пещеру и поставил в уголок до подходящего случая.
Через неделю взбрело княгине в голову заглянуть в замковую кухню. Призвала она свою служанку, камеристку:
— Проводи меня на кухню, только чтоб об этом никто не знал.
Встала княгиня на пороге и строго оглядела всех, кто был в кухне, через лорнетку, — это такие складные очки или одно стёклышко на палочке. Повар, как увидел её, от испуга налетел на кухарку, и та выронила тарелку. Тарелка разбилась вдребезги, а кухарка говорит:
— Вот счастья-то нам привалит!
Потому что посуда, говорят, бьётся на счастье.
И тут она увидела на пороге княгиню. А княгиня вздёрнула подбородок и как крикнет:
— Тихо!
Прогнала она кухарку прочь и осой налетела на повара:
— Неужто ты себе лучше помощницы не нашёл, у этой всё из рук валится!
А повар оправдывается:
— Те, что ловчее, нанимаются на службу где получше!
— Уж я тебе какую-никакую раздобуду, — пообещала княгиня и закрыла лорнетку.
Стали они с его светлостью совет держать, а лакей Фрицик им при этом помогал.
На другой день купала Мани Циписека в ручье. Тёрла ему спинку песочком, смывала травяной мочалкой. Это и есть самое настоящее разбойничье купанье.
